Когда топливо прогорело, он полез вовнутрь клещами и вскоре извлек на свет божий бесформенный кусок не пойми чего. Но эта бесформенная раскаленная масса его порадовала. По виду она очень сильно напоминала окалину, получающуюся при электросварке, но это ерунда, главное, что он не ошибся и это все же руда, – остальное несущественно.

Спекшийся кусок он выбросил в озеро: не время обнародовать результат. Вот пусть шаман озвучит снизошедшее на него откровение, объявит волю великого духа, указавшего возлюбленным детям своим путь, по которому им следует двигаться, а тогда уж со всем уважением Дмитрий возьмется проводить политику высших сил в среде смертных.

– Дима, а у нас для тебя сюрприз. – Когда он вечером вошел в дом, тут же подлетела к нему Лариса, держа в руках стопку серо-коричневой бумаги.

– Неужели получилось?!

Соловьев принял у нее листы довольно плотной и толстой, но все же бумаги и критически осмотрел ее. Он в ходе последних событий уже успел и забыть о намерении своих подруг воплотить его затею в жизнь. Правда, он изготовил для них сито, вернее, он сделал только рамку, и они от него тут же отстали. Само же сито рачительная Лариса решила изготовить из все того же волоса мамонта. Помнится, однажды вечером, когда женщины трудились, натягивая его на рамку, он посоветовал использовать москитную сетку с палатки, но его тут же осадили. Оказывается, она уже имела свое предназначение и должна была пойти на головной убор пчеловода… название не шло на ум, хоть тресни. Ага, значит, про пчелок никто забывать не собирается.

А ничего так получилось. Плотная, немного шершавая, непривычного цвета, хотя видел он и такую, уж совсем из дешевых, но это была бумага. Отчего-то захотелось немного похулиганить, и он тут же смастерил самолетик, который с успехом запустил в полет. Нормальная бумага! Сияя улыбкой, как мальчишка, он глянул на хмурую Ларису, сверлящую его осуждающим взглядом.

– Значит, горшок ронять на землю для проверки нельзя, он труда большого стоит, а вот такое вытворять можно? Между прочим, нам с ней пришлось повозиться, и кстати, кое-кто беременный целый день сидел на веслах, чтобы собрать эту клятую тину. А потом еще несколько дней мучились.

– Ларис, я как-то не подумал.

– А для чего тебе голова дана, дубина?

– Ну… А это тест такой. А вдруг она стала бы ломаться на сгибах. Докладываю: тест пройден успешно, бумага вполне работоспособна.

– Ох, Димка, смотри у меня, – уже весело улыбаясь и грозя ему пальцем, заключила жена.

Закрепляя успех, Дмитрий подхватил ее на руки и закружил по комнате под заливистый смех, которому вторил другой, с дивана. Не желая останавливаться на достигнутом и видя, с каким задором взирает на него Сайна, он опустил Ларису и подхватил на руки вторую супругу. Не сказать что места было много, но, осуществляя свою проказу, он все же умудрился ничего не завалить и не разбить.

Лариса какое-то время с улыбкой наблюдала за тем, как они дурачатся, а потом вдруг стала серьезной и бросилась останавливать разошедшегося супруга:

– Дима, стой! Стой, дурак! Сайна, ты как?

– Хорошо, – едва сумела пролепетать она по-русски.

Кой черт хорошо, раскудрить твою в гробину, через плетень! Супруга была бледной как полотно, несмотря на свой загар. Ой, мамочки, чего это он наворотил. Лариса тут же потребовала усадить будущую мать на диван и бросилась к аптечке. Нашатырь сделал свое дело, и начавшая было закатывать глазки Сайна широко их распахнула, а к щекам тут же прилила кровь.

– Ты как? – заботливо поинтересовалась Лариса.

– Хорошо. Нет-нет, сейчас правда хорошо.

– Дима…

– Я больше не буду, – виновато понурившись, повинился он, при этом выглядя так потешно, что обе женщины вновь рассмеялись.

Оказывается, они позаботились обо всем. На столике рядом со стопкой бумаги тут же пристроилась плошка с коричневыми чернилами и незаточенное перо какой-то птицы, которую подбили ребятишки. Водоплавающих пернатых тут хватало, только у них как-то не получалось с охотой на них. Кстати, взрослые аборигены тоже не особо пробавлялись этим делом, отдавая его на откуп мальчишкам. Перо было достаточно большим – может, от дикого гуся? Не суть важно. Ага, очинить его девчата не сумели. Ладно, это мы мигом.

Отлично. Правда, писать пером то еще удовольствие, считай, по новой учиться нужно, но зато чернила не расплывались, хотя и выглядели бледными на фоне бумаги. Все же нужно будет озаботиться черными – коричневые, из дубовой коры, были не очень.

Дмитрий оценил стопку. Получалось около двух десятков листов. Негусто. С такими объемами об учебе и думать нечего. При таких трудозатратах, даже если выделить отдельного человека для производства бумаги, он не сможет обеспечить всего учебного процесса. Дети же. Им сколько ни дай, все перепортят.

– Ничего, Дим, – правильно угадав настроение мужа, успокоила Лариса. – Лиха беда начало, дальше пойдет легче. Так что будет у нас бумажный цех. Я еще подумаю, как ее выбелить, что-нибудь попроще, а там можно будет запускать в оборот и вторсырье.

Все верно. Лариса в химии куда больше понимает, чем он, грешный. Тут, правда, химикатов в чистом виде не сыщешь, но кому легко? Уж если он попытается чего-либо добиться, то у него точно ничего не получится, а вот у нее очень даже может.

Зима здесь оказалась достаточно морозной и снежной. Раньше как-то все было недосуг, но вот пришла – и Дмитрия одолело любопытство. Как заверили местные, морозы, что стояли сейчас, были ерундой в сравнении с тем, что будет в середине и конце зимы, а сейчас навскидку было градусов пятнадцать. К тому же расположение поселка, считай, на открытом месте, при дующих с завидным постоянством ветрах никак не способствовало комфорту.

Местные вполне были привычны проживать в своих рулах, хорошо приспособленных к местным зимам, однако выбор места их, мягко говоря, не устраивал. Даром, что ли, они старались зимние стоянки устраивать в окружении деревьев. Не будешь же все время сидеть в шатре. Дмитрий вынужден был проглотить этот укор. Ну да будет уроком на будущее.

Порадовал дом. Несмотря на неказистый вид, он был теплым и уютным. Жаль, не получится его перевезти, но ничего, на новом месте поставят ничуть не хуже. Причем нужно будет озаботиться домами не только для себя, но и для остальных. Хм. Это же сколько труда придется положить? Ничего. Шаман подбросит людей, обещал – пусть делает, а то пока люди живут в легких жилищах, их так и будет подмывать вновь свалиться в кочевую жизнь, а этот период у них минул безвозвратно.

Планы у Дмитрия были уже грандиозные. Мальчишки, сорванцы эдакие, поначалу доставившие было ему много хлопот, начали проявлять недюжинный интерес к кузне и другим занятиям. Конечно, большинство этого интереса было вызвано необычными инструментами, но это нормально, гораздо хуже, если бы этого не было. А инструмент он им организует, дай только срок.

Так вот, как только обустроятся на новом месте, он хотел просить Вейна, чтобы тот собрал всех сирот и определил на новое жительство в его семьи. Он и сам не собирался оставаться в стороне и прибрать пару мальчиков. Именно мальчиков – девочек брать он не собирался. Тут ведь какое дело: не получится заставить трудиться. Вон Табук и Гарун чуть не в рабстве себя чувствуют, каждый раз ждут выходных как манны небесной, чтобы пройтись по округе и поохотиться.