– Ой, Кать, ну все, я тебе перезвоню! Столько дел, Кать, пока!

Мама повесила трубку. Катя, не удержавшись на корточках, села прямо на пол перед стиралкой и закрыла лицо руками.

– Кать, ну ты чего? – Леночка опустилась перед ней и попыталась отвести Катины руки. – Кать, ты из-за Глебова? Ну я же тебе говорила! Не успел тебя бросить, как тут же Савельеву окрутил! Ему лишь бы писюн свой вонючий пристроить! Ой, прости, Кать, ну так и есть же! А она и сама на все готовая – разведенка-то с двумя детьми! Вот увидишь, не закончит она третий курс! Уедет пузатая с ним в его деревню, а через пару годиков опять вернется профессию получать. И будет она уже разведенка с тремя детьми! Да, Кать?

Катя не отвечала. Леночка отцепилась нее и начала запихивать в машинку свою одежду. Насыпала порошок, выставила программу и снова повернулась к Кате.

– Ну и что, долго ты собираешься тут сопли распускать?

Катя, моргнув, убрала руки от лица. До сих пор Леночка не осмеливалась с ней так разговаривать.

– Вставай уже! Тоже мне, трагедия, мыльная опера! Глебов не единственный парень на весь колледж! Да и на колледже жизнь не закончилась: вот доучишься, пойдешь работать, а там…

Внезапно Леночка осеклась, как будто наткнулась на что-то невидимое. Аккуратно поставила пачку порошка на полку и вышла из прачечной. Катя растерянно смотрела ей вслед. Ну, это-то как обычно. Вот и поговорили.

22

Завалила. Надо же, фармакологию – завалила! А ведь в прошлом году это был Катин любимый предмет. Кто же знал, что на третьем курсе уже недостаточно будет аккуратно конспектировать учебник и выписывать заголовки цветными ручками? Начались занятия в лаборатории – и формулы из учебника превратились в растворы в пробирках. Нужно понимать, что как действует, и уметь рассказать это на зачете. Фар-ма-ко-ки-не-ти-ка – Катя это и выговорить-то не может с первого раза.

Елена Алексеевна не ругалась – наоборот, ободряюще положила ей руку на плечо: «Ничего, Чернова, не переживайте, подготовитесь и придете на пересдачу». Да только что толку? Она не хуже самой Кати понимает, что ветеринар из нее такой же, как из Леночки. Теперь и о ней начнут говорить, что директриса тянет ее из жалости.

Катя отложила учебник и уныло обвела взглядом комнату. Надо встать, подобрать с пола куртку, подтереть мокрые следы у двери. Леночка придет нескоро: она решила сдавать последней. Наверное, опять надеется на протекцию и не хочет, чтобы кто-то слышал, как она отвечает. Хорошо хоть, сама Катя до такого еще не докатилась.

В прошлом году они готовились втроем с Викой и Надей. Вика тогда хвалила Катю: какая она молодец, что благодаря ее аккуратным конспектам у них обеих автомат. В той комнате пахло хвоей от наряженных веток, на окне мигала гирлянда… Здесь они ничего не наряжали. Леночка как будто забыла про грядущий Новый год, а Катя и не напоминала. Может, и ладно: ведь на праздники они все равно разъедутся по домам. При мысли о доме Катя скривилась: проходная комната, сквозняки, мамины молитвы, Макс, уверенный, что теперь-то ему уж точно все сойдет с рук, – и ни Ирки, ни бабушки. Ирка с Антоном неделю назад поженились – Катя видела пост «ВКонтакте», даже послала поздравительную гифку – и после сессии собирались куда-то там в свадебное путешествие. И поговорить не с кем, хоть в форточку кричи…

В дверь постучали. Леночка? Но рано, и у Леночки свои ключи. Баб Таня стучит по-другому – чем-то твердым по ручке, чтобы краску не портить. Может… Катя подскочила на кровати, сердце тревожно забилось. Вдруг это Андрей? Все-таки пришел поговорить с ней? Она кинулась к выходу, задержавшись у зеркала поправить волосы. Господи, а лицо-то как опухло! Под глазами круги, как у панды. Красавица, нечего сказать!

– Катя! – донеслось из-за двери. – Кать, ты дома?

Голос был женский. Катя шмыгнула носом и открыла. На пороге стояла Надя, уже в домашнем – в том же розовом спортивном костюме и в шлепанцах, которые Катя помнила по прошлому году.

– Я тебе конспект по фарме принесла. – Надя протянула через порог руку с пухлой исписанной тетрадью. – Решила, что он тебе пригодится. Я по нему все на отлично сдала.

Катя нерешительно взяла тетрадь. С чего это Надя вдруг сменила гнев на милость?

– Кать, я с тобой поговорить хотела. – Надя сделала шажок навстречу, как будто хотела зайти в комнату.

– Ну… заходи. – Катя посторонилась.

Надя зашла, встала у двери, не разуваясь. Катя закрыла за ней дверь и машинально щелкнула кнопочкой чайника.

– Да я не буду чай пить, – отмахнулась Надя. – Мне надо к завтрашнему английскому готовиться. Сама знаешь, у меня с ним беда.

Чайник шуршал, нагреваясь. Катя вопросительно посмотрела на гостью.

– Я вот что сказать хотела. – Надя поправила очки, убрала волосы за уши. – Ты же не думаешь, что я у тебя Андрея отбила?

Катя смотрела на нее и молчала. Господи, зачем она пришла? Чтобы сделать еще больнее?

– Просто он тебе не подходит, Кать. Он парень взрослый, сама понимаешь, ему надо семью, стабильность какую-то, ну и секс, конечно. А ты ему, уж прости меня, только нервы трепала своими скандалами. Я тебе честно скажу: он мне сразу понравился. И при этом я не лезла, видела, что у вас отношения. Но ты же сама его бросила, так?

– Так. – Катино сердце стучало где-то в горле, ладони вспотели. – Все сказала?

– Не совсем. – Надя вздохнула и прислонилась к стене. – Я тебе совет хотела дать. У тебя тут уютно, конечно: свой санузел, кухонька… Но надо тебе съезжать от этой Хорошиловой. Она тебе жизни не дает, я же вижу. Везде за тобой таскается, вцепилась как клещ!

– Я не знаю, за что ты взъелась на Леночку, – у Кати горели щеки, – но она мне ничего плохого не сделала. Да, такой она человек, сложный…

– Твоя Леночка с Крысой спелась, – перебила ее Надя. – Кать, ну подумай, разве будет нормальный человек с этой гадиной добровольно общаться?

– В каком смысле – с Крысой спелась? – Катя непонимающе смотрела на Надю.

– Я только что их вместе видела, когда за зачеткой ходила. Сидят в деканате на диванчике и болтают. Ну как. Твоя Леночка рыдает, типа хватит, не могу больше, а Крыса ей шипит: «О сестре подумай, заткнись и делай, а я тебе помогу». Помогу, слыхала? Наверняка опять закрытие сессии на халяву нанывает себе!

Катя пожала плечами. Сплетничать о Леночке с Надей она больше не собиралась.

– Жалко мне тебя, Кать, – продолжала Надя. – Ты же нормальной девчонкой была. Училась хорошо, смеялась, песни пела… А теперь что? По учебе съехала, вся осунулась, еле ноги таскаешь. Ты как экзамены-то сдавать собираешься?

– Уж сдам как-нибудь.

– Ага, сдашь, – хмыкнула Надя. – Хорошилова твоя сдаст, это да. У нее все схвачено. Плохая она для тебя компания, Кать. Все соки из тебя выпила. Знаешь, – она запнулась, – мы тут с Викой поговорили… Ты возвращайся, а?

– Что? – Катя неверяще смотрела на Надю. Она серьезно сейчас это сказала?

– Возвращайся к нам в комнату, говорю. – Надя снова поправила очки. – Твоя кровать свободна, никто на тебя никакого зла не держит. Будем вместе учиться, готовиться к экзаменам, отдыхать вместе… Все будет как раньше, а эта, – она покосилась на Леночкину кровать, – пусть живет как знает! Если ты на Вику злишься, то уж прости ее – она резкая, но отходчивая…

– Ой, ну надо же! – Катя театрально вытаращила глаза и прижала Надину тетрадь к груди. – Они меня прощают! Они позволяют мне вернуться!

– Кать, я так не говорила, – попыталась перебить ее Надя. – Я наоборот…

– А как ты говорила? Ах, они не держат на меня зла! Посмотрите-ка, прямо возвращение блудной дочери! – Катю несло, и останавливаться она не собиралась. – Они меня прощают за то, что избили, оскорбляли и издевались, какое счастье! Я сейчас расплачусь!

Неожиданно Катя поняла, что и правда готова расплакаться. Она замолчала и прикусила щеку изнутри, чтобы сдержать слезы.

– Слушай, Кать, – Надя взялась за ручку двери, – я не ругаться с тобой пришла. Не хочешь – как хочешь. Но с Хорошиловой тебя ничего хорошего не ждет! Пока ты с этой шизанутой под ручку ходишь, не будет у тебя ни подруг, ни парня!

– Ага, конечно. – Катя сунула тетрадку обратно Наде в руки. – Не будет подруг типа вас с Ермоленко, какая жалость! С такими подругами и врагов не надо! Знаешь что? Не нужны мне твои советы! И конспекты тоже не нужны!

– Кать, я же ничего плохого… – Надя крутила тетрадку в руках. – Я…

– Ага, ничего плохого! Сначала увела