Она также следила за утилизацией бытового мусора. У Алисы с Максом накапливалось изрядное количество винных бутылок, и Лиззи догадывалась, что львиную долю вина выпивала Алиса, но с удовольствием стала замечать, что с тех пор, как ей удалось наладить для Банти более предсказуемый и управляемый режим, число бутылок уменьшается.

И наконец, Лиззи по-быстрому пошарила в корзине для мусора, стоявшей в ванной. Всегда интересно. И в этот раз она не разочаровалась. Лиззи нашла пустую упаковку от снотворного – неудивительно, что от Макса не дождаться помощи с ночными кормлениями, – и один использованный тест на беременность. Хвала Создателю, он был отрицательным. Иначе это могло бы доконать Алису. И по крайней мере, они с Максом все же занимаются сексом.

Теперь вот Лиззи с большим удовольствием гуглила Интернет на Алисином ноутбуке в поисках фотографий покойной жены Джулиана. Ей нравилось копаться в Интернете. Это был как бы гигантский бельевой ящик, готовый раскрыть все свои тайны. Лиззи быстро проглядела историю просмотра. Как можно было предположить, Макс смотрел порно, но ничего слишком противного или незаконного.

Лиззи искала по именам Мэри и Джулиана Джессопа и нашла их чудесную свадебную фотографию, где они стоят на ступенях ратуши Челси. На Мэри было белое мини-платье и белые сапоги на высоком каблуке, а на нем – невероятно элегантный белый костюм с расклешенными брюками и лиловой шелковой рубашкой. Оба заразительно смеялись. Лиззи отослала фотографию на Алисин принтер. Под свадебной фотографией она нашла девичью фамилию Мэри – Сэндилэндс. Теперь стало еще интереснее.

Лиззи услышала, как в замке поворачивается ключ, и быстро закрыла страницу.

– Привет, Лиззи! Все в порядке? – спросила Алиса.

– Все замечательно. Я накормила Банти детским рисом и яблочным пюре, и она отключилась в положенное время. Думаю, до шести утра ты ее не услышишь.

– Ты ангел, – сказала Алиса.

Она сняла кашемировое пальто и повесила его на вешалку у двери, сбросила с ног сапожки с высоченными каблуками и села за кухонный стол рядом с Лиззи. Макс сразу отправился наверх. Она слышала, как закрылась дверь его кабинета.

– Как прошел романтический ужин? – спросила Лиззи.

– Отлично, спасибо, – ответила Алиса без особого энтузиазма, как отметила Лиззи. – Потрясающий новый ресторан, тут неподалеку. Супермодный. Там был и Хазард с какой-то девушкой. Сногсшибательной. Как там у нас с фотографиями?

– Здорово. Я нашла несколько замечательных. Мэри была красоткой. Немного напоминает мне Одри Хепберн. С широко распахнутыми глазами, такая невинная с виду, как Бэмби. Посмотри.

Сидя на кровати, Лиззи прислушивалась к храпу Джека. Иногда храп вдруг надолго замирал, и она пугалась – уж не умер ли он? – думая, что будет очень горевать. Потом, словно мощно запускался двигатель машины, он начинал снова.

Лиззи почесала голову. Черт! Она почти не сомневалась, что один из этих маленьких негодников из детсада снова заразил ее вшами. Следует ли ей спать в отдельной комнате, пока не изведет их? Она взглянула на почти лысую голову Джека. Вероятность того, что какая-нибудь заблудившаяся вошь сумеет там спрятаться, была исчезающе мала. Но Лиззи не хотела заводить с ним очередную дискуссию о паразитах. Ему понадобилось несколько недель, чтобы пережить инцидент с круглыми червями.

Она выдвинула собственный ящик для белья, посмеиваясь над иронией ситуации, и достала тетрадь, найденную в детсаду. Теперь настала ее очередь писать, и она в точности знала, что напишет.

Прошло шесть дней после той свадьбы, и Хазард наконец почувствовал, что жизнь возвращается в свою колею. Он физически оправился после попойки, чувствуя в себе еще бо́льшую решимость. То, что он так резко вновь ударился в пьянство, напомнило ему, насколько лучше было воздерживаться. Он также понял, что «всего один стакан» – это недостижимая иллюзия.

Бизнес Хазарда постепенно расширялся, и впервые за долгое время он чувствовал себя счастливым и спокойным. Его беспокоила лишь одна сторона его жизни. Если не считать новых друзей из художественного кружка, Хазард был лишен светской жизни. Прекратив пить, он стал немного затворником, и такое положение дел не могло продолжаться вечно. Хазарду до сих пор не давало покоя то, что он едва не поцеловал Монику. Мало того что она совершенно не его тип, но к тому же девушка Райли, а Хазард не связывается с подружками других парней. Во всяком случае, больше не связывается.

Проблема состояла в том, что Хазард не мог вспомнить, какой же тип его.

Хазард пытался расчесать свои спутанные волосы, когда заметил записку, спрятанную в комоде, как послание в бутылке, плавающей в море его прежней истории и выброшенной на сегодняшний берег. На записке было нацарапано его нетвердым почерком: «ЕЕ ЗОВУТ БЛАНШ». А внизу женской рукой было приписано: «ЕЕ НОМЕР 07746 385412. ПОЗВОНИ ЕЙ».

Хазард улыбнулся. Большинство женщин рассердились бы, найдя такую записку. Может быть, Бланш была лучше, чем он помнил. В конце концов, он тогда был не в себе. И она, без сомнения, его тип – сногсшибательная блондинка, уверенная в себе и готовая на все. Надо ей позвонить. На его улице открылся новый супермодный ресторан – как раз такой, какие он любил. Если она свободна, они могут пойти туда вечером.

Хазард не ошибся по поводу ресторана: точно в его вкусе – минималистский индустриальный стиль. В ресторане, заполненном нарядно одетыми людьми, царил дух превосходства, слышался гул светских сплетен. Все это было ужасно. Хазард возвращался мыслями к своему столику в кафе Моники и старому кожаному креслу под торшером в окружении книг. Он посматривал на Бланш, стараясь разглядеть что-то в ее распахнутых голубых глазах, но видел только отражение своего же лица.

Бланш рассеянно ковырялась вилкой в салате из цикория со свеклой, который заказала. Она была не в состоянии съесть больше двух ложек. Между тем Хазард, умирая от голода, быстро сметал крошечные порции еды, которые ему приносили. Для него это было новое ощущение. По сути дела, Хазард уже много лет по-настоящему не ел в модном ресторане. Бо́льшую часть времени он бегал в туалет и обратно, чтобы нюхнуть кокса, и потом ему приходилось симулировать энтузиазм к еде, которая по вкусу напоминала ему картон.

– Разве тебе не нравится этот ресторан? – пытаясь перекричать шум, в третий раз спросила Бланш.

– Нравится, – соврал Хазард, потом, пытаясь поддержать разговор, добавил: – Интересно, как оформил бы этот зал мой друг Джулиан? Он художник.

Хазард указал на бессмысленные уродливые инсталляции, свисающие с потолка и напоминающие детские мобильные телефоны, словно спроектированные кем-то под наркотой.

– О-о, художник! Я его знаю? – взвизгнула Бланш.

– Сомневаюсь. Ему семьдесят девять лет, – сказал Хазард.

Интерес Бланш поутих.

– Хазард, ты такой милый, что заботишься о старичках! – захихикала она. – Знаешь, когда я училась в школе, нас заставляли раз в неделю ходить на чаепития со стариками в качестве одной из общинных обязанностей. Мы называли это «тусовки с бабушками». – Она изобразила в воздухе знак кавычек. – Конечно, мы там ничего такого не делали. Просто сидели в комнатах, где пахло мочой, и слушали бесконечную нудную болтовню о старых временах, считая минуты до того момента, когда можно будет перед школой выкурить по сигаретке со своим парнем. – Она снова захихикала, потом вдруг задумалась. – Слушай, а большое наследство он оставит тебе по завещанию?