На пресс-конференции 23 марта по вопросам Лаоса Кеннеди огласил свою точку зрения, заявив, что Соединенные Штаты «решительно и безоговорочно» поддерживают «цели создания нейтрального и независимого Лаоса, не связанного с каким-то одним или группой государств, никому не угрожающего и лишенного всякого господства над ним»{451}. Он одобрил призыв Великобритании к прекращению огня между армией генерала Фуми и войсками нейтралистов и коммунистов. Он также поддержал британцев в необходимости проведения международной конференции по Лаосу{452}.

Русские согласились. Новая политика Кеннеди позволила русским встретиться с англичанами, американцами и представителями 11 других стран в Женеве 11 мая для решения лаосского вопроса.

Между тем Кеннеди продолжали подталкивать к войне. В Лаосе коммунисты развивали свой успех. Казалось, они уже были близки к полной победе до созыва женевской конференции. Президент был нацелен на то, чтобы не позволить им захватить страну. В то же самое время, как подчеркнул его специальный советник Тед Соренсен, Кеннеди был против того, чтобы «предоставить любую военную поддержку, необходимую для победы прозападных сил [генерала Фуми]. На самом деле это была политика, которую он унаследовал, так же как он унаследовал большинство военных советников и советников по разведке, которые ее сформировали»{453}. Эти люди продолжали настаивать на том, чтобы он отказался от пропагандируемой им нейтралистской коалиции, которую они считали глупой уступкой коммунистам. Несмотря на поддержку нейтралитета, о чем президент заявил 23 марта на пресс-конференции, 30 марта генерал Лемницер объявил журналистам, что лидеру нейтралистов Суванне Фуме нельзя доверять. Суванна может и не был коммунистом, но, как сказал Лемницер, «даже если бы он был коммунистом, хуже бы уже не стало»{454}.

Лемницер и Объединенный комитет начальников штабов не поддерживали новую политику президента. Они призывали его поддержать Фуми вводом войск США, чтобы, пока не поздно, остановить коммунистическое наступление. В противном случае в Женеве будет уже нечего обсуждать, даже с нейтральной позиции. Из-за усугубившегося в марте и апреле кризиса Кеннеди согласился на подготовку к наращиванию военного присутствия. Тем не менее он подчеркнул, что не дает окончательного согласия на вторжение в Лаос{455}. Последующий ряд событий показал, что его втягивают в ловушку.

Первым событием был залив Свиней. Как мы видели, Кеннеди догадался, что ЦРУ и Объединенный комитет начальников штабов пытались во время операции в заливе подвести его к полномасштабному вторжению на Кубу по сценарию, рассчитанному на провал, если только он под сильным давлением не согласится отправить войска. Когда Кеннеди этого не сделал и принял поражение, он стал смотреть более критически на Лаос. Те же самые советники из ЦРУ и военные советники, которые обманули его в отношении Кубы, вынуждали дать согласие на вторжение в Лаос. Кроме того, Объединенный комитет начальников штабов все время увеличивал численность необходимых для этого войск: сначала речь шла о 40 000 человек; к концу марта – 60 000; а в конце апреля цифра выросла уже до 140 000 человек{456}. Кеннеди стал игнорировать их планы. Тогда генерал Лемницер начал осторожно отговаривать президента от вмешательства в Лаос, рекомендуя придерживаться политики «более ограниченного участия». Подозрительный Кеннеди вообще отказался от идеи введения войск в Лаос. Как он заявил Шлезингеру в то время: «Если это не получилось на Кубе, значит, нам нужно войти в Лаос». Размахивая телеграммой от Лемницера, он сказал: «Я мог бы серьезно отнестись к этому совету»{457}.

Вместо этого он начал задавать своим военачальникам все более неудобные вопросы, выявляя пробелы в их мышлении. На встрече 28 апреля адмирал Берк сказал президенту: «Каждый раз, когда вы идете на уступки [как он считал, в отношении Лаоса], отыграть позиции в следующий раз становится все сложнее». Берк отметил, что США должны быть готовы к тому, чтобы на каком-то участке Юго-Восточной Азии «вбросить достаточно сил и выиграть на всех фронтах»{458}. Генерал Джордж Декер[32] поддержал Берка, заявив: «Если мы решили напасть, мы должны сделать это и победить, а это значит разбомбить Ханой, Китай и, возможно, даже использовать для этого ядерное оружие»{459}. На следующий день генерал ВВС Кертис Лемей, со свойственным ему пренебрежением по отношению к президенту, сказал Кеннеди в присутствии советников по национальной безопасности о том, что не знает, какую политику США ведут в отношении Лаоса. Он подчеркнул свое презрение, добавив, что слышал слова президента, но «военные не могут поддержать его заявления»{460}. На другом заседании генерал Лемницер, излагая в общих чертах стратегию неограниченной эскалации в Юго-Восточной Азии и провоцируя Кеннеди на более серьезные вопросы к ОКНШ, подвел итог: «Если нам дадут право использовать ядерное оружие, мы сможем гарантировать победу»{461}. Президент посмотрел на него, ничего не сказал и отпустил собравшихся. Позже он прокомментировал: «Поскольку он не думал о дальнейшей эскалации, ему нужно было пообещать победу»{462}.

В свете событий в заливе Свиней и давления со стороны ОКНШ в вопросе войны в Лаосе Кеннеди в интервью обозревателю Артуру Кроку[33] сказал, что он просто «потерял доверие» к ОКНШ{463}.