Дракон тяжело вздыхает и вытягивает черный коготь, указывая на Фогеля.

— Я тебя предупредил, клянусь Матушкой, — а потом обращается ко мне, — следи за ним, Трикс. Я не верю ни одному его слову.

Я киваю ему, конечно, я буду следить, принцессе нельзя быть дурой. В моей голове отдается: Иди ко мне, принцесса Беатрикс! Плечи сами собой зябко дрожат, зачем ты меня зовешь?

4. Ты опасная штучка, Трикси!

Допив остатки вина, мы с Фогелем выходим из-за стола и идем к Штуковине. Перед этим я прошу его оставить короткий посох с бедра на столе. Так, на всякий случай. Он кладет его на стол и бросает тоскливый взгляд на мою топорщащуюся тунику. Конечно, милый, на бедре у меня отличный, хорошо смазанный и заряженный посох. Тщательно отобранный из кучи таких же лежащих в бочке. Бой у него прекрасный, проверено не раз. Могу разобрать и собрать его с завязанными глазами, только к припасам я не касаюсь — от них только и жди беды.

Обращаюсь я с ним так, что даже Ва открывает зубастую пасть в восхищении.

— Ты опасная штучка, Трикси, — вопит он, когда я сбиваю банку или еще какой-нибудь предмет на куче мусора в пятидесяти шагах от нас. Не знаю, как это получается, я просто чувствую, куда полетит магия. Ощущаю, как дует ветер, пытаясь снести ее в сторону. Для этого мне иногда не нужно целиться, просто вынимаю посох и жму на скобу. Левее, правее, регулирую направление кистью, точно зная в какой точке, брызнет в стороны облачко пыли.

Среди крестьян о моем умении ходят легенды. Конечно, они придумывают всякую чушь, вроде как я могу разобраться в любом посохе. Освоить любую магию, найденную в мусоре. Глупости, конечно, некоторые вещи даже я опасаюсь трогать. Например, нелепые толстые обрубки с кнопками. Одно время они в изобилии валились из окон вперемешку со странными мертвецами в серой форме. Такие подарки стоит всегда обходить стороной, если хочешь протянуть подольше. Помню, как один недотепа попытался использовать его на Ва. Просто выскочил из хлама, где нас поджидал, и нажал кнопку. От нападавшего осталась ровно половина, нижняя часть. Две ноги, на ступнях которых красовались вонючие тряпки обвязанные бечевкой, вместо обуви. Их запах перебивал даже гарь плотным облаком повисшую над ним. Бум! И амулет — зеркальце на шее, которым он намеревался ослепить дракона не помог, испарившись вместе с головой, руками и грудью. Магией Мусорной долины следует пользоваться крайне осторожно. Прежде чем нажать кнопку стоит подумать, а не перепутал ли ты стороны жезла?

Иди ко мне принцесса Беатрикс!

У Штуковины хриплый надтреснутый голос. Вблизи он звучит намного громче. Наполняя всю голову без остатка, без того мизерного остатка в котором должны присутствовать мысли. И она никогда не устает звать. Пока Фогель возится у Машины, воткнув пластину своего унитестера в упругий бок, она подмигивает мне разноцветными огоньками. Ну, что же ты, Принцесса? Я тебя жду.

Опасаясь подходить ближе, я усаживаюсь метрах в пяти. Колдун что-то бормочет себе под нос. Что-то ругательное. Кажется, у него ничего не выходит. Краем уха я ловлю его бормотание и думаю о своем приятеле. Впервые я предала Ва. Решила что-то за нас двоих. Все бы ничего, но он ужасно обидчив, теперь будет дуться неделю. Наверное, ускачет в долину чтобы гонять рыцарей. Перестанет разговаривать, станет лишь грустно вздыхать, прикрыв глаза. А чтобы я ясно осознала его обиду, будет подбираться под окно вечерами, так что его страдание было слышно в комнате. Чтобы меня грызла совесть. Или ляжет на бок и притворится больным. Придется за ним ухаживать, стрелять кроликов, выбираясь в Долину одной.

— Падла, переходной блок… Десять на три, один отгорел… Ф’зовый переход …. Ячейки? Где ячейки? А! Вот. Просто старая модель… Портация… Портация… Надо что-то делать с портацией. Блоки семь и девять в труху, черт. Оо! Тут все, с’ка, все сгорело к чертям. Ну, давай же! Заводись! Заводись!

Все это напоминает возню черного муравья у медузы. Преодолевая упругое сопротивление, Фогель просовывает руки в потроха Штуковины. Шевелит ими там, прислонив, для лучшей видимости лицо к прозрачной поверхности. Со стороны, кажется, будто он ее нежно обнимает. Как рыцарь придворную даму.

Испытывая что-то похожее на ревность, я разглядываю их: Машину, темную спину колдуна, ребристые подошвы его высоких ботинок, вихрастую голову. Отчего-то хочется ее погладить. Нежно провести рукой по мягким светлым волосам. Именно это я не могу себе позволить, все-таки я принцесса, а он простой ктототам, почти крестьянин. В лучшем случае симпатичный колдун. Даже на рыцаря не тянет. Ноги у него не пахнут, зубы целы. Я грустно вздыхаю.

Неожиданно м’техник вздрагивает и отшатывается, шлепаясь на зад, Штуковина издает высокий визг, бегущие в ее внутренностях огоньки гаснут. Я выхватываю посох, рукоять удобно ложиться в ладонь. Ребристые накладки пружинят. Очень приятное ощущение, от него становится спокойнее. Ощущения, почти как от ледяного вина на жаре. Мне точно известно, куда я попаду, когда нажму скобу. В голову, прямо над правым глазом с длинными ресницами. Именно в голову. Целиться нужно тщательно, броня колдуна меня смущает, мне кажется, что стрелять в нее, все равно, что пытаться огорчить водяного быка палкой. Целиться нужно тщательно, проговариваю я про себя, мои кисти не дрожат, но сердце стремится выпрыгнуть из груди.

— Убил?! Ты ее убил?! — испуганно интересуюсь я, невежливо переходя на ты. Фогель морщится и тянет руки вверх, на его лице написано отчаяние. Крупными мазками от макушки к заросшему редкой порослью подбородку. Не просто отчаяние, а крах. Полный и бесповоротный крах того, что он напланировал. Вид у него, будто он попал в драконий навоз, сразу двумя ногами. Попал и тут же утонул. Все-таки ты дура набитая, Беатрикс. Шепот Штуковины в моей голове обрывается на полуслове.

— Нет, нет! — колдун делает вымученную паузу, показывая мне раскрытые ладони, вымазанные во внутренностях Машины, — Принцесса. Мне пришлось все отключить. Полностью вышел из строя р’деляюший