Ткнув тележку под крышу Ва, как пиявка присасывается к банке. У него все, что связанно с гнилушкой стремительно. Он резво отбирает ее у крестьян, бухает, пьянеет, трезвеет. Все на раз-два-три. Удивительная связь дракона с алкоголем. Почти родственная. И немудрено: ведь пахнут они одинаково. Морковная гнилушка пахнет здоровенным драконом, или он ей. Парадокс, я проговариваю про себя заклинание Фогеля, стараясь попасть в интонации. Ни черта не происходит. Не работает, от слова совсем.

— От этих потрясений, Трикси, у меня жажда, — лицемерно жалуется Ва. Я присаживаюсь на старое сиденье с остатками ткани, откидываю забрало шлема вверх, расстёгиваю ремни и глубоко вздыхаю. В жажду дракона от потрясений я не верю. Чтобы потрясти его тушу, должно случиться что-нибудь убойное: «шайтан-труба» или чтобы я поранила пальчик.

Сорвав с плюща копну красных листьев, дракон пихает ее в пасть и начинает с аппетитом хрустеть. В его глазах читается: хорошее пойло требует хорошей закуски, Трикс! Клянусь бородой моей Матушки.

Пихнув лапой лежащего без сил м’техника, над которым вяло крутятся бронепластовые мухи, Ва сообщает:

— Подъем, пехота! Уже утро!

Тот елозит по земле, на него нападает икота, а потом сиплый кашель. Настолько сильный, что я начинаю беспокоиться. Не хватало еще, чтобы он дал дуба прямо сейчас. Мне этого сильно не хочется и потом у нас много вопросов. Которых не было раньше. Целый месяц мы принимали его за очередного юродивого колдуна, пытавшегося завладеть Штуковиной. Одного из бесконечной череды разной степени умалишенных охотящихся за мной и моим чешуйчатым алкоголиком. Теперь оказалось, что все на самом деле намного сложнее. Орбитальная станция, контора, Штуковина, биоутилизаторы, и еще два понятия, припомнив которые, я чувствую уколы ревности: частная территория и ведьма из ХаЭр. Особенно вторая. Говоря о ней, м’техник делает микроскопическую паузу перед словом ведьма. А эта пауза мне многое говорит. В паузах вообще можно услышать многое. Я в них разбираюсь, а вот Ва нет. Ему по большому счету плевать.

Остановив кивком разошедшегося дракона, я дотягиваюсь до тележки и вытягиваю бутылку. Возможно, я не так уж и права, все эти потрясения действительно вызывают жажду. Только теперь, черт побери, придется довольствоваться теплым вином. А это все-таки хуже холодного. Намного хуже. Надо дать Фогелю отдышаться.

— Теперь они разнесут всю Башню, Ва, — говорю я. — Плакали наши накопления.

— Факт, Трикс. Но все равно Штуковину они не унесут, чтобы выдрать ее из земли, надо постараться, — кивает он, закидывая в пасть очередную порцию листьев, и продолжает с набитым ртом. — Можем обобрать их на обратном пути. Что нам мешает? Сколько там этих вонючек? Пятьдесят?

Воинственный дракон хитро смотрит на меня. Меньше, уже меньше, дружок. С учетом моего подарка. Хотя даже двадцать белых гвардейцев доставят неприятностей. А сейчас они нам совсем не нужны. Сейчас нам нужны объяснения. Я треплю по плечу Фогеля.

— Тебе уже лучше, колдун?

Он сглатывает слюну и кивает головой.

— Да. Местный воздух мне плохо подходит. Контора экономит на защитных комплектах.

— Принцесса, — строго вставляю я.

— Принцесса, — послушно повторяет он. Быстро учится, мой пришелец. Еще пара упражнений и его манеры будут безупречны, я помогаю ему со шлемом. Две защелки по бокам, очень удобно, лучше, чем путаться в ремнях как у меня. Фогель смотрит на меня своими невероятными глазами. Я пытаюсь не растаять в них, и у меня, как ни странно получается. И все из-за ведьмы с ХаЭр.

— Вина? — предлагаю я, — с зеленой этикеткой, как ты говорил.

Благодарно взглянув на меня, он молча делает большой глоток. Это его подкрепит для дальнейших объяснений. Я жду пару мгновений, а потом предлагаю.

— Буду благодарна, если ты начнешь с самого начала.

— Что начну, Принцесса?

— Свою историю.

— Откуда ты, чувачок? — влезает нетерпеливый дракон, — и зачем к нам приперся? Что ты сделал с Штуковиной? И назови три причины, почему бы мне не откусить тебе башку, прямо сейчас?

— Я Эразмус Фогель, м’техник корпорации «Всеобщая забота, понимание и поддержание чистоты и экологии» табельный номер семнадцать тысяч четыреста сорок восемь дробь семнадцать, третий производственный сектор, обслуживаю трансмашины сорока полигонов складирования и переработки. И этот полигон тоже. Номер семнадцать тире тридцать девять. Короче говоря, этот полигон принадлежит конторе, и я тут работаю.

— Ни фига себе у тебя титул. Как ты все это умудрился запомнить? — Ва издевательски поднимает бровь. — Даже у благородной Беатрикс, моей принцессы, он короче.

Он валяет дурака, в очередной раз, упуская главное. На мою Мусорную Долину претендует дурацкая «Всеобщая забота и понимание». Отвратительное название для королевства. В каждом слове крупными буквами написано: Жадность, Алчность, Беззаконие. Прекрасный девиз для последних негодяев. В случае головняка изобразить невинность. А когда кто-то подобный претендует на твои кровные, есть повод задуматься. Что-то идет совсем не так.

— Мусорная Долина мои земли, колдун, — твердо заявляю я. — Ни о какой Поддержание чистоты я не слышала. И права никому не передавала.

— Давай я откушу ему голову, Трикс? — предлагает дракон, у которого на все проблемы один ответ.

— Иди к черту! — огрызается Фогель. Оранжевое солнце, прорываясь сквозь плотную крону плюща, мелкими брызгами кропит его белые волосы. Как мне хочется его погладить! Погладить, не смотря ни на что.

— Посмотри ка, кто у нас такой дерзкий нарисовался. И давно мы с тобой на ты? — квакает мой дружочек. Гнилушка делает его совсем невыносимым. Сварливым как барон, у которого увели стадо пони и наделали в спальне.

— Уже месяц, балда, — успокаиваю его я, — он же к нам месяц ходит. Каждый день вы ругались, не давая мне выспаться.

— Месяяяц, — понимающе тянет мой зубастый собеседник. — Это все объясняет.

— Ничего это не обьясняет, — отрезаю я и обращаюсь к Фогелю, у которого случайно оказалось довольно приятное имя Эразмус. Вообще этому придурку почему-то везет: я обратила на него внимание, он еще жив и хлебает мое вино. А это вино может оказаться последним в моих