сумерках, словно кожица пары вареных вкрутую яиц. Я улыбнулся, предвкушая хохот толпы, однако от незрячей, взывающей к небесам фигуры внезапно повеяло такой жутью, что никто не издал ни звука. Воцарившуюся тишину нарушал лишь плеск речных волн да дуновение вечернего бриза, хотя нежный ветерок даже не ерошил волос.

Но вот «ясновидец», с маху опустив руки книзу, вновь сверкнул угольно-черными зрачками, обвел взглядом толпу.

– Ответ: «да»! И еще раз: «да»! Новые бани откроются менее чем в полулиге от этого самого места!

– Так-то и я пророчить могу, – шепнула мне Бургундофара. – Весь городишко в ширину меньше лиги.

– А прибыли они вам принесут куда больше старых! – посулил шарлатан. – Но сейчас, дорогие друзья, прежде чем ответить на новый вопрос, я хотел бы сказать вам еще кое-что! Думаете, я пророчествую ради денег, полученных от этой доброй женщины?

Монеты он так и держал в кулаке, и теперь крохотным темным столбиком поднял их на ладони к небу.

– Что ж, друзья, ошибаетесь! Ловите!

По-моему, аэсов, брошенных им в толпу, оказалось гораздо больше, чем он получил от толстухи. В толпе началась дикая давка.

– Ладно, идем, – сказал я.

– Погоди, – остановила меня Бургундофара, покачав головой. – Дай-ка послушать.

– Скверные времена настали, друзья! Вы жаждете чудес! Тавматургических исцелений и яблок с сосновых ветвей! Да что там, только сегодня дошла до меня весть о мошеннике, самозваном спасителе, расхаживающем по деревням в верховьях Флюминиса и направляющемся сюда, к нам! – объявил уличный шарлатан, устремив немигающий взгляд мне в глаза. – Знаю, он уже здесь, так пусть же дерзнет выйти вперед! Пусть выйдет, и мы устроим для вас, друзья, состязание – испытаем, кто сильней в магии! Иди же сюда, собрат! Выходи, прими вызов Керикса!

Толпа всколыхнулась, зароптала, а я с улыбкой покачал головой.

– Скажи, добрый человек, – продолжал «провидец», указывая в мою сторону пальцем, – знаешь ли ты, каково это – упражнять волю, пока не станет она тверже железных прутьев? Знаешь ли, каково, словно раба, гнать вперед собственный дух? Знаешь ли, каково неустанно трудиться, стремясь к цели, которой, вполне возможно, никогда не достигнешь, к награде, которой, вполне вероятно, так и не добьешься?

Я отрицательно покачал головой.

– Отвечай! Отвечай: пусть все слышат!

– Нет, – ответил я. – Ничем подобным я в жизни не занимался.

– Однако ж без всего этого не обойтись, если хочешь завладеть скипетром Вседержителя!

– О таком скипетре и о том, как завладеть им, мне тоже ничего не известно, – признался я. – Сказать правду, по-моему, это просто невыполнимо. Сравняться с Предвечным вряд ли возможно, поступая не так, как он сам.

Подхватив Бургундофару под руку, я повел ее дальше. Стоило нам миновать узкую боковую улочку, посох, подаренный мне в Гургустиях, с громким треском разломился напополам. Оставшуюся в руке половинку я швырнул в сточную канаву, и мы двинулись вверх, по пологому склону, что вел от набережной к «Тройной Ухе».

«Тройная Уха» оказалась трактиром вполне приличным: как я заметил, сидевшие за столами в обеденном зале едят не меньше, чем пьют, а это всегда примета благоприятная. Хозяин заведения, перегнувшись через стойку, приветствовал нас, и я спросил, найдется ли у него ужин и тихая комната для двух гостей.

– Безусловно, найдется, сьер. Не под стать твоему положению, сьер, но лучшего у нас, в Ос, не сыщешь.

Я подал ему один из хризосов Идас. Приняв монету, трактирщик уставился на нее, словно бы в изумлении, и сказал:

– Разумеется, сьер. Да, разумеется. Сдачу я приготовлю к утру, вот увидишь. Не подать ли вам ужин в комнату?

Я покачал головой.

– Значит, стол. Подальше, ясное дело, от двери, от бара и от кухни. Сюда, сьер, – вон к тому столу, что со скатертью. Подойдет он тебе?

Я ответил: да, дескать, вполне.

– К ужину у нас, сьер, имеется всевозможная пресноводная рыба. Только что из реки. Уха наша славится на весь город. Есть также камбала и семга, копченая и соленая. Оленина, говядина, телятина, ягнятина, курятина?..

– А я слышал, с пищей в этих краях дела обстоят неважно, – заметил я.

Хозяин «Тройной Ухи» помрачнел.

– Неурожаи. Да, сьер, так и есть. Нынешний – уже третий кряду, и хлеб вздорожал небывало. Ну, тебе-то, сьер, это нипочем, а вот беднякам… Многим детишкам из бедных семей придется сегодня лечь спать голодными, так скажем же спасибо, что нам сон на пустой живот не грозит!

– А свежей семги у тебя нет? – спросила Бургундофара.

– Свежей, госпожа, придется, прошу прощения, подождать до весны, когда семга на нерест пойдет. В другое время она ловится только в море, и свежей ее сюда, так далеко вверх по реке, не довезти.

– Тогда пускай будет соленая.

– Тебе понравится, госпожа, – трех месяцев не прошло, как к нам на кухню доставлена. Насчет хлеба, фруктов и так далее не беспокойтесь. Мы все сюда принесем, сами поглядите да выберете. Бананы имеются, с севера, хотя из-за мятежей и они вздорожали порядком. Вино предпочитаете красное или белое?

– Пожалуй, красное. Сам его порекомендуешь?

– Я, госпожа, с чистым сердцем могу порекомендовать все, что имею в погребе. Другого у себя не держу.

– Значит, красное.

– Хорошо, госпожа. А для тебя, сьер?

Еще недавно я бы сказал, что совершенно не голоден, но в этот момент обнаружил, что рот переполнился слюной при одном только упоминании пищи – попробуй тут разберись, чего хочется больше!

– Может, фазана, сьер? У нас как раз есть один, знатный, в кладовке над родником.

– Пойдет. А вина не нужно. Лучше мате. Есть у тебя?..

– Конечно, сьер.

– Тогда мате и выпью. Давненько я его не пробовал.

– Вмиг готов будет, сьер. Еще что-нибудь?

– Разве что завтрак поутру, как можно раньше, а после мы пойдем в гавань, подыскивать судно до Несса. Сдачу к тому же времени приготовь.

– Все приготовим, сьер, все к утречку приготовим – и сдачу, и сытный горячий завтрак. Есть колбаски, сьер, есть ветчинка и…

Кивнув, я взмахом руки отослал трактирщика прочь.

– А отчего ты в комнате ужинать не захотел? – спросила Бургундофара, как только он отошел. – Там было бы куда приятнее.

– Оттого, что надеюсь кое-что выяснить. А еще наедине с собственными мыслями оставаться сейчас не хочу.

– Но я же с тобой.

– Да, но чем больше народу вокруг, тем лучше.

– Что же за…

Я поднял палец: подожди, дескать, помолчи. Средних лет человек, ужинавший в одиночестве, поднялся, бросил на поднос последнюю обглоданную кость и направился к нам с бокалом в руке.

– Гаделин, – представился он. – Шкипер «Алкионы».

– Присаживайся, капитан Гаделин, – кивнул я. – Чем мы можем помочь тебе?