— Чего здесь? — спросил я.

Мы стояли в лесу, в той его части, которая никак не отличалась от любой другой, на мой неискушённый взгляд. Конкретно Гравий стоял рядом с пнём.

— Пень, — сказал Гравий и достал из-за пазухи мешочек. — Это табак. Если его на пень положить — лешак придёт.

Все красноречиво молчали, глядя на Гравия.

— И это весь секрет? — спросил я.

— Да.

— Эм… Окей. Принято. Погоди тогда, давайте проведём контрольный брифинг. Напоминаю тем, кто до сих пор, может быть, не осознал происходящего: мы бросаем вызов лесному хозяину. Задача состоит из трёх подзадач. Первая: выманить. Это сделает Гравий.

Гравий кивнул, вновь показав всем мешочек.

— Вторая: сделать лешака видимым.

— Как это? — спросил Фока.

— Огорчу тебя: не знаю. Но есть веское предположение, что на него нужно посмотреть через охотника, ставшего невидимкой. Это точно умеет Земляна.

Земляна кивнула — был у нас с ней такой разговор.

Знак Невидимка только казался крутым. По факту же, для охотничьего ремесла, был бесполезен чуть менее, чем полностью. Большая часть тварей на зрение полагалась постольку-поскольку. Все те, что получились из зверей, прекрасно ориентировались на нюх. Упыри и вурдалаки тоже чуяли кровь. Ну а чтобы применить невидимость в бою с колдуном или ведьмой — это нужно конкретную стратегию выстроить. С учётом того, что сил-то Знак поджирает немало.

Ну и, разумеется, «цена». В базовой комплектации Знак Невидимости обходился в двадцать родий, плюс каждая прокачка — ещё десятку. Не копейки так-то.

— Как только объект придёт — мы это увидим и почувствуем, уверяю. Тогда Земляна немедленно становится невидимкой. А я смотрю сквозь неё… — Тут я замешкался и немного подумал. — Вообще, конечно, все могут смотреть сквозь неё. Как только кто-то один увидит лешего — увидят все. Мы ведь будем десятком.

— Поняла, — сказала Земляна. — Начинается дичь — становлюсь невидимкой. У меня будет только минута, так что не затягивай.

— Я надеюсь уложиться за пару секунд. С этой хренью надо действовать быстро и круто.

— Так, лешак станет видимым, — включился Никодим. — Дальше?

— Дальше всё просто: жестоко убиваем, — пожал я плечами. — Попробую оттянуть его на себя, раз уж буду располагать общими силами. Вы — осуществляете огневую поддержку. Захар — боевые амулеты. В ближний бой старайтесь не лезть. Более детальных инструкций дать не могу: мы не знаем, с какой стороны он придёт, и что будет исполнять.

— Может, на деревья кому-нибудь забраться? — спросил Яков.

Ишь ты, понравилось по верхам лазить.

— Нет, — отрезал я. — И когда начнётся — поймёте, почему нет. Ну что, все готовы?

— Готовы, — отозвался нестройный хор. А потом Егор сказал:

— Рисуй Знак.

Для того, чтобы объединить десять (одиннадцать, вообще-то, считая с командиром) охотников в то, что называется десятком, требовался особый Знак. Его я и изобразил на земле острием меча. Сработал он, на первый взгляд, как Защитный Круг — вокруг нас поднялась невидимая стена, для нас выглядевшая как колышущийся на ветру полиэтилен.

Хм. Ну ладно — для меня она выглядела как полиэтилен. Какие, интересно, ассоциации возникали у моих собратьев по оружию? Хороший вопрос, на диссертацию тянет. Только, наверное, не сейчас. Сейчас у нас про другое.

Знак на земле разгорелся красным. Потом — вспыхнул, и весь «стакан», ограниченный «полиэтиленом», наполнился краснотой. Это продлилось мгновение, после чего всё погасло и исчезло — и Знак, и «полиэтилен». Зато я ощутил в себе такую мощь… Захотелось размахивать мечом и валить деревья.

Я мудро сдержал в себе этот прекрасный порыв. Давай потом, Владимир. Вот одолеем лешака, вернёмся домой, накатим настоечки — и хоть гектар леса на дрова пусти, слова никто не скажет. Твой же лес…

Спокуха. Люди мне доверились. А значит — холодная голова прежде всего.

«Давай, клади», — сказал я Гравию.

Вернее, думал, что сказал. По факту же Гравий подчинился, как только я подумал. Наклонился и положил мешочек на пенёк. Даже раскрыл его и немного просыпал.

Н-да, охренительная это штука — десяток. Приноровиться, конечно, нужно. Но зато теперь становится многое понятным. Почему, например, так часто звучит фраза: «Это десяток собирать надо!» и ещё — почему так важно, чтобы все доверяли командиру безоговорочно.

Все, как один, обнажили мечи и замерли. Земляна стояла передо мной.

Сделалось тихо. Умолкли все птицы, только что радовавшие слух переливчатыми трелями. Трижды каркнула над головой ворона.

До меня донёсся отголосок чьего-то страха. Миг спустя я уже знал, что это, как обычно, Захар. Сжал рукоятку меча покрепче, и от меня буквально полились волны уверенности.

Всё у нас получится. И не таких обламывали! Да что нам этот леший? Порвём и не заметим!

Кажется, Захару это помогло. Да и не только ему.

— Идёт, — шепнула Земляна.

В глубине леса что-то знакомо громыхнуло. Потом гром повторился — чуть ближе. Эти великанские шаги я везде узнаю.

Ближе, ближе, ближе… Вот где-то со стоном повалилось дерево, и Яков понял, почему я не пустил никого лезть на деревья. А заодно изрядно струхнул, потому что это ж нихрена ж себе, какая орясина идёт, аж деревья ломает.

Поднялся ветер. Здесь, в довольно густом лесу, ему особо неоткуда было взяться, но он был — теребил волосы, трепал одежду.

Ещё одно дерево повалилось — на этот раз я его увидел. Толстенная сосна рухнула, ломая ветви рядом стоящих деревьев. После чего громыхнуло уже совсем близко.

— Погнали, — сказал я Земляне мысленно.

Она исчезла тут же. Если бы не была частью десятка — я бы, наверное, растерялся. А так — точно знал, где именно она стоит. Присел и начал всматриваться сквозь неё туда, где грохотали шаги.

Ни-че-го!

Сквозь Земляну я видел то же самое, что и без Земляны. И когда очередное дерево рухнуло, будто перегородив нам путь назад, к Оплоту, не увидел ничего нового.

— Кха-кха-кха! — расхохотался громоподобный голос. — Ишь, чего удумал! Лесного хозяина в ловушку заманить!

Сучий леший. Он был очень даже не прочь явиться во плоти, когда норовил задурить голову. Но как только дошло до открытого противостояния — понял, что выгоднее явиться загадочной хреновиной.

Я схватил Земляну за плечи и вместе с ней закружился, будто в танце. Деревья замелькали перед глазами. Только деревья и застывшие фигуры охотников. Ничего кроме.

— Дерьмо,