– Кто может покушаться на девушку, которая совсем недавно «появилась на свет»? – покачал головой Виктор. – Ты сам-то соображаешь, что говоришь? Ее же никто не знает.

– Я соображаю, что говорю, – упрямо пробурчал Николай.

– Ну, а Нина что на это счет думает?

– Она в таком же недоумении, как и я.

– А не могло случиться такого, что ее кто-то узнал?

– Ну, если бы даже и произошло такое чудо, что маловероятно, ее что же, за это нужно убивать? Бред какой-то мы несем с тобой, – вздохнул Николай. – Да и не мог ее никто узнать, это невозможно. О внешности я вообще молчу, здесь тебе объяснять ничего не нужно, так у нее даже голос теперь другой! Она так виртуозно меняет его благодаря своим курсам, я сам балдею от него, такой – с хрипотцой и легким акцентом. Она уже даже дома начала так же разговаривать, – улыбнулся Николай.

– О каких курсах ты говоришь? – спросил удивленный Виктор.

Николай засмеялся и начал рассказывать Виктору, как ему удалось проследить за девушкой и выяснить, куда она каждое утро целый месяц бегала, соблюдая конспирацию.

– Ну, бабы, – захохотал доктор, – чего только не придумают! Нина всегда была выдумщицей, этого у нее не отнять, но чтобы такое, – и доктор закатил глаза. – Это же надо – «Школа стерв»! Ну и как, получается у нее быть настоящей стервой?

– Ты знаешь, по-моему, это ее призвание, – продолжая улыбаться, ответил писатель. – И я бы не сказал, что мне как мужчине это не нравится.

– Стервы всегда нравились мужчинам, по себе знаю, – подтвердил Виктор. – Ну Нинок, вот уж придумала так придумала, – хлопнул он себе по коленям. – Кстати, ты не хочешь мне рассказать, как там все прошло в Париже? Где теперь Сысоев? Я же так ничего пока и не знаю, не было времени поговорить на эту тему. Все собирался сам к вам в гости нагрянуть, да никак не находил возможности. У меня сейчас в клинике полный завал, как будто прорвало. Такого наплыва желающих изменить внешность давно уже не было. По три операции в день делаю, с ног уже валюсь. Давай-ка, раз уж сам ко мне приехал, рассказывай.

– А что рассказывать? Никита сидит в тюрьме до выяснения личности, а еще и как подозреваемый в ограблении магазина. Мне про это ограбление еще за сутки до его совершения было известно. Бомжа одного напоил до полусмерти – тоже, кстати, русский мужик. Ну вот, он мне по пьяной лавочке все и выложил. Даже предлагал в долю меня взять. Я быстро это дело смекнул, пообещал Сысоеву, что помогу ему найти российское посольство, и привел его к тому магазину. Сказал, чтобы он меня подождал минут пятнадцать-двадцать, вроде как по очень важному делу мне отойти нужно, а сам завернул за угол и позвонил в полицию. Те быстро приехали, но воришки, которые там были, уже смыться успели, а Сысоев как стоял там, так его и взяли, можно сказать, тепленького. Ты же знаешь, что у Нины появилась идея фикс сначала дать ему понять, что такое «настоящая жизнь», и, когда у парня уже поедет крыша на нервной почве, завершить эту историю очень оригинальным способом. Не хочет она простого тюремного приговора, ей экстрим подавай, – проворчал Николай. – Меня втравила в эту историю. Никогда не думал, что придется заниматься лицедейством!

– Не понял, каким лицедейством? – вскинул Виктор брови.

– А ты думал, что я пред очами Сысоева предстал в натуральном виде? Пришлось парижским бомжем «поработать», вот с такой бородищей. – И Николай показал руками, какая большая у него была борода. – В тряпье походил вволю, да и вообще, – махнул он рукой. – Нина потом тебе сама все расскажет, у нее это лучше получится. А до этого, когда еще в Москве шла подготовка, мы ужинали в ресторане. Тогда Нина вела с Никитой переговоры о «совместном проекте». Так мне пришлось усы нацепить, парик, рыжий, между прочим, и цвет глаз поменять. Вместо голубых стали карими, Нина специально мне контактные линзы купила.

– Ну, и как тебе в роли бомжа, понравилось? – захохотал Виктор.

– Еще бы. На всю жизнь впечатлений хватит! Я побыл им, когда Сысоев очнулся, а потом пропал на недельку и предоставил ему испытать все прелести жизни бомжей и оценить ее по достоинству. Могу сказать откровенно: мало ему не показалось, ребята постарались от души. Каждый получил по тысяче франков, сработали на совесть. Через неделю я снова «нарисовался» и вызвался выполнить его просьбу относительно посольства. Что случилось потом – я тебе уже рассказал.

– Небось сценарий Нина придумала? – хмыкнул Виктор.

– Ну, а кто же еще? Иду у нее на поводу, как осел на веревочке, а отказать не могу.

– Ну, еще бы ты такой женщине отказал? – засмеялся Виктор. – Красавица, умница да еще и богата!

– Деньги ее здесь совсем ни при чем, – нахмурился Николай. – Я, слава богу, и сам могу зарабатывать неплохо. Просто не мог я ее бросить и дать возможность все делать в одиночестве. Она ни за что не отказалась бы от своей идеи фикс и могла наломать таких дров, что потом не разгребешься. С ней обязательно должен быть рядом тот, кто мог бы защитить.

– А ты точно уверен, что для этого твоя кандидатура подходит? – спросил Виктор и прищурил глаза, внимательно наблюдая за собеседником.

– Я не знаю, что ты имеешь в виду под словом «кандидатура», но могу сказать с полной ответственностью, что в обиду ее я не дам никому! В мужья к ней я не набиваюсь, а вот хорошим другом, на которого она может положиться, я ей быть сумею.

– Не обижайся на мои слова, Николай, – очень серьезно сказал Виктор. – Я пытался понять, как ты относишься к Нине.

– Ну и как, понял?

– А тут и понимать нечего: ты ее любишь.

– Не буду разыгрывать перед тобой глубоко оскорбленного столь «чудовищным» выводом. Да, я ее люблю, – прямолинейно ответил Николай и твердо посмотрел на собеседника. – Ты что-то имеешь против?

– Почему я должен иметь что-то против? Я ей не брат, не сват и вообще никакой не родственник. Это ей решать – иметь что-то против твоей любви или не иметь. Ты хороший мужик, мне лично ты очень нравишься, а уж как считает Нина – ей самой лучше знать. Как она к тебе относится?

– Нормально, – пожал Николай плечами. – Как к другу, – добавил он.

Перед его глазами тут же встала вчерашняя ночь, вернее, почти утро, когда Нина попросила его остаться с ней. Он почему-то не захотел сейчас говорить Виктору, что они стали близки. «Пусть это пока останется тайной, – подумал он. – До тех пор, пока Нина сама не захочет рассказать обо всем своему другу Виктору».

– Ну, так что же мне делать, Вить? – перескочил Николай на волнующую его тему, чтобы не заострять внимания на отношениях между ним и Ниной. – Где искать разгадку поджога моего дома, вернее, комнаты? Я даже не знаю, с чего или с кого начинать. Впору принять твою версию насчет «шерше ля фам», – засмеялся Николай.

– А что говорит следователь?

– Да ничего он пока не говорит, – пожал Николай плечами. – Приехал сегодня какой-то молодой, с опухшим лицом, видно, его с постели подняли. Да это и немудрено, на дворе ночь была, вернее, перед рассветом. Он там по комнате походил, походил со своими помощниками, взял с собой бутылку, в которой смесь была, и уехал.