царственным видом, что – Итянь не сомневался – ни одна девушка перед ним не устоит.

Наконец Итянь разглядел приятеля в углу и улыбнулся. Цзяньго и в самом деле пригласил девушку, причем довольно симпатичную. Он стремительно крутил ее, держа за руку, но в какой-то момент перестарался и слишком прижал ее к себе. В дело тут же вмешался один из инспекторов, который уже несколько десятилетий работал в университете. Застав врасплох Цзяньго, старик направил на танцующую парочку луч фонарика и приказал им отодвинуться друг от дружки.

Чтобы не рассмеяться, Итянь зажал рот ладонью: Цзяньго – ярый поборник благопристойного поведения, и такое замечание наверняка приведет его в ужас. Продолжая смеяться, Итянь вышел на улицу, чтобы еще сильнее не смущать Цзяньго.

Холодный воздух приятно отрезвил его. По-прежнему разгоряченный, Итянь не стал застегивать пальто. Климат этого северного города досаждал, однако сейчас Итянь вдруг понял, что ему нравится морозец таких ночей, да и для головы холод в самый раз, соображается лучше. Холодные зимние месяцы будто обостряли ум. В теплое время года Итянь соображал медленнее.

Под козырьком здания здесь собрались девушки, на студенток не похожие. Они вели себя намного беззаботнее, чем его однокурсницы. Билеты на танцы были доступны всем, поэтому на университетские вечера частенько заходили и чужаки, которым хотелось взглянуть, как танцуют студенты знаменитого университета. Из кармана джинсов – они недавно сделались невероятно популярными, и в них облачилась вся городская молодежь – Итянь вытащил пачку сигарет “Чжуннаньхай” и достал последнюю сигарету. Сам того стыдясь, он потратил часть накоплений на эту роскошь, потому что одногруппники уверили, будто курение способствует концентрации. Работая над дипломом, он строго дозировал сигареты, чтобы хватило наверняка.

Итянь затянулся и принялся обдумывать проблему, которую решал до танцев. Он занимался комплексным анализом, своим любимым предметом. На самом первом занятии преподаватель написал на доске цитату Леопольда Кронекера: “Бог создал целые числа. Все остальное – дело рук человека”.

– Вы, наверное, думаете, зачем я это написал? Это вообще математика или философия? Люди придумали то, что мы называем мнимой единицей. Она соответствует квадратному корню из минус единицы, и в действительных числах это выражение не имеет решения. Из таких мнимых единиц складывается основа для комплексных чисел, что можно записать следующим образом:

a + bi,

где а – действительная часть числа, а b – мнимая часть числа. Также комплексные числа можно представить в виде вектора в двумерной плоскости, где ось x – действительная ось, а ось y – мнимая ось:

– Но, профессор, – рука Итяня взлетела в воздух, – значит ли это, что действительные числа также являются частью комплексных чисел, просто их мнимая часть равна нулю?

– Да. Все действительные числа являются комплексными числами.

Остальным это утверждение показалось очевидным, и они быстро двинулись дальше, а вот Итянь остаток дня крутил его в голове. Оно объясняло всех тех людей, что окружали его, – тех, кто всегда остается рядом, и тех, кто откололся от его сущности, но при этом остается невидимым. Вторая же ось вырастает из него самого, начинаясь далеко в прошлом и устремляясь в будущее. Он, Итянь, несет в себе знания и важность других людей – следовательно, себя самого он описал бы так:

Этой моделью он остался доволен. За годы учебы в Пекине математика постепенно зацементировалась в его жизни, став ее сутью, с которой он больше не боролся. Временами Итянь размышлял, кем бы он стал, переведись на истфак, однако сейчас эта идея представлялась ему настолько далекой, что ее воплощения он уже не видел. За годы в университете Итянь наслушался рассказов про исторический факультет, про то, как некоторые события вычеркиваются из учебной программы и как профессора увиливают от вопросов, на которые у них нет спущенных сверху ответов. Теперь он понимал, о чем говорил декан, отказав Итяню в переводе на его факультет.

Итянь полюбил математику не в один момент, совсем не так, как в тот далекий вечер в юности, когда его привели в восхищение дедушкины истории. Постепенно накапливающиеся знания оседали в его сознании. Он часто ловил себя на том, что в рассуждениях облекает повседневные явления в математические рамки, и удивлялся, до какой степени это вошло у него в привычку.

Цифры также приносили ему успокоение. Выводить уравнения настолько отличалось от всего, что он делал прежде, он словно оказался в неизвестном помещении с закрытой дверью, за которой не маячат ошибки прошлого. Знание математики позволяло создавать нечто новое, свое, – доказательства, модели, – а в других дисциплинах, даже в истории, подобное невозможно. История – дедушкино знание, которое он передал Итяню, математика же напоминала найденный в библиотеке древний текст, таинственный и неведомый.

Он докурил сигарету, растоптал окурок и заметил вдруг, что одна девушка из группы смотрит на него.

– Приятель, послушай… – Девушка отделилась от группы и двинулась к нему. Она шагала к нему целеустремленно, будто он что-то ей задолжал. – Уже уходишь? Можно я с тобой прогуляюсь?

Выговор по-пекински звучный – значит, Итянь не ошибся, девушки на танцах местные. Говорила она нарочито громко. Две девушки у нее за спиной истерично засмеялись, прикрывая ладонью рот и хватая друг дружку за руки – так сильно их трясло от смеха.

Похоже, подружки отправили ее подшутить над ним. Прежде Итянь расстроился бы – это напомнило бы ему о разнице между ними, о том, что он так и остался деревенским остолопом, предметом насмешек для городских жителей. Однако сегодня благодаря танцам настроение у него было спокойное и умиротворенное.

К его удивлению, девушка уже тише сказала:

– Это они заставили меня заговорить с тобой. Но я хотела тебя кое о чем попросить. Ладно?

В голосе звучала искренность, и Итянь кивнул.

– Он пригласил меня прогуляться с ним, – сказала девушка, обернувшись к подружкам.

Итянь опасался, что его втягивают в какую-то спланированную игру, но девушка повернулась к нему и тихо, тоном, которому Итянь, сам не зная почему, поверил, добавила:

– Прости. Мне надо как-то объяснить им это. – Она снова оглянулась: – Не ждите меня! Он меня до дома проводит.

Веселье подружек достигло наивысшей точки. Их смех напомнил Итяню кошачье мяуканье.

– Пойдем к озеру? – быстро бросила она, будто бы все уже решено.

В пекинцах Итяню нравилась их прямота – в этом они походили на жителей его деревни.

Некоторое время они молча шагали вдоль озера. Днем на дорожках бывало полно бегунов, а на лавочках сидели студенты с конспектами, но