Мали сидела в кресле в углу комнаты, где Итянь жил вместе с Цзяньго. Сосед по комнате лежал на кровати, лениво листая книгу. За два года жизни в общежитии для преподавателей они оба привыкли к относительному простору, и теперь Итянь не понимал, как они до этого столько лет ютились в тесноте.

– Наверное, да. Если меня возьмут.

– Сколько человек они берут? – спросил Цзяньго.

Итянь попытался вспомнить, упоминал ли об этом профессор У.

– Он, по-моему, не говорил.

Цзяньго вздохнул и что-то пробормотал.

– Что ты сказал?

– Не знаю, поехал бы я или нет, если бы такое предложили мне. Американцы считают, будто они лучше всех остальных. И вообще, может, там и еды-то нормальной не сыскать.

Остаток вечера Цзяньго делал вид, что не замечает их. Он уткнулся в книгу и стремительно, едва не вырывая тонкие страницы, перелистывал их. Устав от разлитого в комнате напряжения, Итянь и Мали ушли.

За полтора года, что они встречались, у Итяня с Мали выработался ритуал: трижды в неделю после ужина в университетской столовой она ненадолго заходила к нему в гости. После он провожал ее в расположенное на противоположном берегу озера общежитие для персонала. Сотрудники университета жили по восемь человек в комнате, а спали на трехъярусных койках.

– Надеюсь, Цзяньго смирится, – сказал Итянь.

– Сомневаюсь, – покачала головой Мали, – они дома наверняка уже много лет только и говорят о том, как бы за границу уехать. А шанс выпал тебе. Деревенскому пареньку.

– Честно говоря, странновато как-то. Я ему так долго завидовал.

Лучшему другу жилось намного легче, чем Итяню. Отец Цзяньго хорошо знал математику и нередко помогал сыну, а мать, чтобы Цзяньго не тосковал по дому, каждый месяц присылала ему невероятные десерты.

– Но экзамены я часто сдавал лучше него, – сказал Итянь, – а это его лишь воодушевляло.

Каждый раз, когда результаты Итяня оказывались выше, следующую контрольную Цзяньго писал лучше Итяня, так что их достижения уравновешивались. Сейчас Итяня переполнял восторг, хотя признаться в этом ему было неловко. Он, парень из деревни, без каких-либо связей, добился того, что оказалось не по плечу городскому парню из хорошей семьи.

– Экзамены и контрольные – это прекрасно, но ради чего вы, по-твоему, все это время вкалывали? Все ваши экзамены, высшие оценки – все это именно для того, чтобы вырваться, уехать за границу, в Америку. У тебя получилось, а у него нет.

Раз уж это говорит Мали, значит, так оно и есть. Мали обладала даром угадывать настроение других людей. Но Итянь при этом никогда не замечал, чтобы она разглядывала человека, изучала его. Сама Мали объясняла это тем, что выросла в Пекине, всего в двух километрах от озера Чжуннаньхай, в самые страшные годы Культурной революции. В те времена твои улыбчивые чудесные соседи зачастую оказывались доносчиками, поэтому Мали научилась исподтишка изучать людей, выискивать в их лицах вероломство.

На берегу они сели на лавочку, и Итянь спросил:

– По-твоему, все мечтают уехать в Америку? И ты тоже?

Он хотел увидеть ее лицо, но Мали, отвернувшись, смотрела на заросли кустов.

Два месяца назад они впервые занимались любовью, укрывшись в таких же вот зарослях, – как и многие студенты, искавшие тут уединения, которого в городе не найти.

– Я никогда не представляла, каково это – поехать в Америку, – ответила после молчания Мали.

– А сейчас? Представляешь?

Она прищурилась.

– Пальмы. Небоскребы. И прочее в этом же духе, да? – Она рассмеялась. – Я не знаю! В отличие от тебя, я не учусь в этом прекрасном университете. Вы тут все мечтаете о будущем и о том, куда поедете. А я даже не знаю, как об этом мечтать.

Внезапно Итянь понял, что не представляет, как поедет в Америку один. Когда они только начали встречаться, он думал, что Мали из состоятельной семьи – лишь потому, что она живет в Пекине. Но потом он побывал у нее в гостях, и оказалось, что ее семья теснится в крохотной квартирке в перенаселенном хутуне, все спят на кроватях, стоящих впритирку одна к другой в единственной спальне. Уборная на улице и общая на весь переулок. Ни Мали, ни ее братья с сестрами никогда и не мечтали о высшем образовании. Но Мали рвалась обрести независимость, поселиться отдельно от родителей, хотя могла бы жить дома и каждый день ездить на работу на автобусе. Переполненное общежитие не слишком отличалось от хутуна, однако Мали любила свои расставленные на полочке безделушки, которые давали ей ощущение, что в мире есть клочок пространства, принадлежащий только ей и никому больше.

Итянь сознавал, что станет теперь лакомым кусочком для женщин, которые прежде и голову бы не повернули в его сторону, исключительно потому, что он уезжает в Америку. Он их совсем не винил, но и жениться на такой не хотел, поэтому порадовался, поняв, что Мали ни о чем таком не помышляет. Он решил хорошенько обдумать все позже, когда останется один. Сегодня уже и так много чего случилось.

Глава 33

Август 1985

Мали пригласила на свадьбу всю семью: родителей, двоих братьев и трех сестер.

– Надо, чтобы твои родители из Аньхоя тоже приехали. И еще у тебя брат есть, верно? – спросила она.

О брате Итянь упоминал лишь вскользь, и Мали считала, что он жив. Когда он сказал, что Ишоу умер, она ахнула.

– Я и не знала! Когда он умер? Какое горе!

Он скупо обрисовал ей случившееся и сказал, что произошло это задолго до того, как они с Мали познакомились. Даже несмотря на то, что с тех пор прошло много лет, голос у него дрожал. Возможно, оттого, что он почти не говорил о смерти Ишоу и его смерть, не облеченная в слова, так и не переросла в истину.

– Такой молодой! – воскликнула Мали. – А ведь мог бы жить и жить! Ты, наверное, очень переживал.

– Отец переживал сильнее. Он всегда больше любил брата, он никого так не любил, как его.

Итянь никогда не произносил этого вслух, но сейчас не сомневался, что сказал правду.

– Что с ним случилось? Как он умер?

Она забросала его вопросами, и Итянь вдруг почувствовал раздражение. Этой частью своего прошлого он не хотел делиться с Мали. Он познакомился с ней в Пекине, спустя годы после смерти Ишоу, и событие это Итянь давно убрал в ящик прошлой жизни. Два этих периода ему хотелось хранить по отдельности, чтобы они не соприкасались.

– Случайно. Внезапно заболел.

– Чем?

Он не ответил, и тогда Мали коснулась его подбородка и повернула его лицо к себе.

– Расскажи, – попросила она, но Итянь встал, отошел к