– Кто же тогда бес?

– Самозванец! Гришка Отрепьев, который называл себя Лжедмитрием…

– А золотые пчелы, которые способствуют укреплению власти, это пчелы Меровингов?

– Да… – ответил Сабуров. – По приказу Лжедмитрия семья Годуновых была истреблена. Не пощадили ни молодого царя Федора, ни его мать – царицу Марью, вдову Бориса. Остальная их родня тоже пострадала. Одна Ксения избежала этой участи… Даже после того, как самозваный монарх около полугода продержал ее в наложницах, царевну не убили, а отправили в монастырь. Ее легко могли отравить, например… Однако ни волоска не упало с ее головы. Ясно, что она была зачем-то нужна! Зачем? Исходя из вышесказанного, Лжедмитрий надеялся выудить у нее тайну пчел. Неуклюжий коротышка хотел с их помощью обрести магическое величие Царей над Царями Меровингов. Не успел…

– Откуда ему стало известно про то, что Иоанн Гольштейнский мог владеть пчелами и, тем более, что он подарил их невесте?

– Бес нашептал! – с кривой усмешкой заявил Сабуров.

– Так уж и бес?

– Почему нет? В переписке правительства Годунова с польским королем Сигизмундом прямо говорится про самозванца: «Отступил от бога, впал в ересь и в чернокнижье, и призывал духов нечистых…» А если серьезно – датский королевич умер на чужбине от скоротечной и странной болезни. Кому, как не любимой женщине, он стремился выразить последнее «прости» и заручиться встречей в вечности? Геральдические пчелы Меровингов освящали их царственный союз и властные полномочия. Не все заканчивается с земной жизнью…

– Вы романтик, Богдан. И где сейчас эти пчелы, по-вашему?

– В Суздале, конечно. Если Ксения Годунова умерла в Покровском монастыре, то… Понимаете, она обязательно взяла бы их с собой.

– В могилу, что ли?

– Не-е-ет! Полагаю, она держала свое сокровище в тайнике. Когда смута пошла на убыль, Ксения выбрала себе более-менее надежное пристанище и привезла пчел туда. Она не могла их нигде оставить! Как знать, что было у нее на уме? Должно быть, она берегла подарок от жениха где-нибудь под рукой.

– И после ее смерти пчелы стали вожделенной добычей для разного рода искателей власти над миром…

Библиотекарь уловил сквозящий в словах Матвея сарказм.

– Но самозванец же подписал договор с дьяволом из-за трона! Почему бы другим честолюбцам не охотиться за пчелами? – парировал он. – Думаете, люди сильно изменились за четыре века?

– Не похоже, – покачала головой Астра. – А где, по-вашему, Ксения могла спрятать бесценный подарок?

– Если бы я знал, давно бы нашел и стал миллионером.

– Или трупом.

– Вы правы…

Они вышли из музея, взволнованные близкой развязкой. Как бы ни протекало расследование – быстро или медленно, рывками или постепенно приоткрывая завесу тайны, – неизбежно наступал момент, когда события начинали развиваться стремительно. Астра ощущала приближение развязки по тревожному жару в груди, по легкости и свободе мыслей, которые опережали текущую реальность.

– Я чувствую, мы опаздываем! – воскликнула она, садясь в машину.

Город с его соборами, деревянными домиками и громадами монастырей, погрузился в серую мглу. Воздух был вязким от сырости. Улицы опустели, по мостовым бежали мутные ручейки. С крыш капало.

– Почему именно Ксения Годунова? Почему Лжедмитрий? – недоумевал Матвей.

– Ксения… Ксюша… эхо подсознательного, – бормотала Астра. – Бояринов не просто хоронил пустой гробик или чужого младенца. Он прятал свой страх, закапывал в землю свой секрет. Он уже знал о пчелах! И пытался оградить себя от опасности. Он чувствовал угрозу и боялся за дочь. Тридцать лет назад, когда мог родиться его ребенок, он еще не занимался бизнесом, не имел гостиницы и сувенирных лавок, ему было нечего терять, кроме своей дочери!

– Куда едем? – спросил Матвей, кладя руки на руль. – У тебя горячка. Остынь, не то перегоришь раньше времени. Выпей воды!

Она послушно потянулась в кармашек на дверце за минералкой, глотнула из бутылки.

– Давай позвоним Эрику, пусть он уговорит Маняшу встретиться с нами.

– Ты хотела сказать, Ульяну?

– Он-то считает ее Маняшей! Женщину могут убить! Бояринов решил подставить племянницу вместо дочери… Она ни сном, ни духом, что ходит по лезвию ножа…

– У тебя слишком разыгралась фантазия.

Но Астра уже набирала номер старшего лейтенанта. В трубке раздался мелодичный женский голос: «Подождите, пожалуйста, ваш абонент разговаривает…»

– Черт, он с кем-то болтает! Как назло…

Через несколько минут Эрик перезвонил.

– Нам нужно срочно увидеться… – затараторила она. – Срочно!

– Не получится, – сдержанно ответил полицейский. – Убит Николай Порфирьевич, я еду на место происшествия.

– Как? – опешила она. – Как… убит? Где?

– У себя в гостинице, в кабинете…

«Мы разговаривали с ним часа два назад!» – чуть не выпалила Астра, но вовремя придержала язык.

Эрик отключился.

– Бояринов убит! – сообщила она Матвею. – Я чувствовала…

– Надеюсь, после нашего визита его кто-нибудь видел живым! Сейчас портье опишет наши приметы, и местные пинкертоны объявят план-перехват. Ты никогда не сидела в кутузке?

– Нет…

– У тебя есть шанс приобрести опыт.

Астра не успела испугаться. Ей на ум пришла машина на гостиничной парковке.

– Это он… он убил Бояринова…

– Кто?

– Водитель серебристого внедорожника. Не зря же он следил за нами? Увидел, что мы вышли на Бояринова, и поспешил его убрать.

– У меня голова идет кругом от твоих версий! Нас с минуты на минуту арестуют по подозрению в убийстве… Что будем делать?

– Поехали в гостиницу.

– Нас там сразу повяжут. Эрик знает, где мы остановились.

– Да не к себе, в «Бояринский терем»!

– Ты рехнулась?

– Поехали!

Он выругался, но спорить не стал, повернул в сторону «Терема».

* * *

«Мицубиши» цвета металлик около гостиницы не было – это Матвей отметил сразу, как только въехал в ворота. У входа стояла полицейская машина. На крыльце под навесом плакала навзрыд официантка из ресторана, которая угощала их блинами. Она была в том же русском сарафане выше колен. Ее гладила по голове женщина постарше, по виду похожая на горничную.

– Что случилось? – участливо осведомилась Астра.