– Мне хотелось бы продиктовать несколько писем слугам моей матери, – осторожно сказала я. – Они служили ей многие годы и разделяют мое горе.

– Почту за честь. – Лопес повернулся к дону Мануэлю. – Ее высочеству требуются мои услуги секретаря, сеньор. Вы не возражаете?

Дон Мануэль поколебался, переводя взгляд с Лопеса на меня. Вряд ли он мог разобрать выражение моего лица под вуалью, но я надеялась, что он видит перед собой лишь достойную сожаления картину – женщину, которая еще недавно сидела взаперти в своих покоях, не имея возможности получить поддержку от кого бы то ни было. Несмотря на свою предательскую сущность, он оставался испанцем и ему приходилось изображать хоть какую-то долю уважения ко мне, по крайней мере в присутствии секретаря. Все-таки я была его королевой, хотя бы на бумаге.

Воспользовавшись его нерешительностью, я кивнула в сторону стоявшей в углу Беатрис:

– Если вы готовы подождать, сеньор, моя фрейлина может подать вам закуски в передней. Боюсь, на письма потребуется некоторое время.

Яростно посмотрев на меня, дон Мануэль коротко поклонился и вышел. Едва Беатрис закрыла за ним дверь, я повернулась к Лопесу:

– Послу нельзя доверять. Он полностью подчиняется моему мужу.

Бросив взгляд на дверь, Лопес подошел ближе:

– Знаю. После смерти вашей матери он постоянно строит интриги, пытаясь поставить вашего мужа над вами.

– Надо мной? – Я уставилась на него.

– Да. Его высочество называет себя новым королем Кастилии и бесспорным наследником Арагона.

– Понятно. – У меня внутри все сжалось. – И что говорит по этому поводу мой отец?

– Его величество крайне обеспокоен и делает все возможное, чтобы защитить ваш трон.

– Но моя мать назначила его губернатором Кастилии. Кем бы ни называл себя мой муж, без одобрения кортесов и лично моего Филипп в Испании ничего не значит.

– Увы, не все так просто. – Он помолчал, глядя на меня. Похоже, мою вспышку гнева в Ла-Моте он не забыл. – Ваше высочество, прошу вас, только не волнуйтесь. У меня… тревожные известия.

Я сплела пальцы на коленях:

– Говорите.

Понизив голос, он рассказал мне, что после моего отъезда из Испании мать вернулась в Мадригал вместе с внуком. Опасения за мою безопасность окончательно подорвали ее здоровье. Когда она уже готовилась к смерти, распорядившись, чтобы ее тело похоронили в соборе Гранады, месте ее величайшего триумфа, пришло письмо от Филиппа и дона Мануэля, где сообщалось обо всем случившемся после моего возвращения во Фландрию, в том числе о моем нападении на любовницу мужа и заключении в собственных покоях.

– Они утверждали, что вы серьезно больны, ваше высочество, и настолько повредились рассудком, что ваша способность править вызывает немалые сомнения. Они просили ее величество изменить распоряжение в пользу Карла, до совершеннолетия которого мог бы править его высочество. Как вы понимаете, это письмо крайне огорчило ее величество.

Чего-то подобного я ожидала с того самого момента, как впервые увидела дона Мануэля. Будучи прекрасным знатоком придворных интриг и движимый амбициями, он почувствовал слабость моего мужа и без особого труда занял место покойного Безансона. Я похолодела от ярости, поняв, что этот безнравственный человек жестоко омрачил последние дни моей матери.

– Она… она ему поверила? – услышала я собственный вопрос.

– Нет. Но письмо получила не только она. Дон Мануэль направил копии кортесам и избранным представителям высшей знати, в том числе маркизу де Вильене, который вряд ли нуждается в поводах для очередного предательства. Он потребовал аудиенции у ее величества, чтобы обсудить иной вариант престолонаследия, но ее величество отказалась его принять. К тому времени она была уже при смерти.

Лопес сделал паузу, но, увидев, что я никак не реагирую, продолжил:

– После смерти ее величества его величеству пришлось взвалить на себя ее бремя. Он долго размышлял, как поступить. Вильена продолжал требовать аудиенции, но его величество, как до него и ее величество, прекрасно знал, кто склонил к подобному поступку вашего мужа. Король Фернандо не питает ни малейшей любви к послу. Дон Мануэль никогда не являлся примером для подражания, более того, в свое время он препятствовал обращенным к императору просьбам Арагона о помощи в войне против французов и имеет репутацию продажной личности. Но в конечном счете его величество решил дать грандам возможность высказать свои соображения. Он ни на мгновение не верил, что у них есть хоть какие-то основания, но вопрос требовал решения, и ничего другого в голову ему не приходило.

– Вы хотите сказать, что кортесы и высшая знать Кастилии верят, будто я сошла с ума? – после долгого молчания спросила я.

Мне вдруг вспомнился адмирал, и при мысли, что он тоже слышал эту ложь, у меня защемило сердце.

– Боюсь, что да. Поймите, у короля Фернандо не было иного выхода. Испания стоит на грани катастрофы. Дон Мануэль разослал своих приспешников по всей Кастилии, чтобы те подкупили вельмож, многие из которых поддерживают вашего мужа, поскольку он обещает им вернуть земли и привилегии, которых их лишили много лет назад их величества. Некоторые из грандов пошли даже дальше и направили петицию в кортесы, требуя, чтобы вашего отца лишили всех его прав в Кастилии.

Я стиснула подлокотники кресла.

– По завещанию матери мой отец должен править, пока я не займу трон. Он ее муж.

– Разумно, однако, полагать, что если вы не способны править, ваше высочество, то под вопросом оказывается и воля ее величества. К тому же на самом деле у его величества нет никаких законных прав на то положение, которое он занимал, будучи супругом ее величества. После ее смерти он всего лишь король Арагона.

Я с трудом удержалась, чтобы не вскочить. Вспомнились слова матери, ее жестокая оценка человека, ставшего моим врагом: «Его раздражает слишком низкий, по его мнению, статус – для него это словно гноящаяся рана. Возможно, Филипп не столь легко согласится принять от тебя то, что я смогла дать Фернандо».

– Они хотят уничтожить моего отца. Дон Мануэль и Филипп используют ненависть вельмож к папе, чтобы захватить его трон.

– Да, – кивнул Лопес. – Но есть кое-что, о чем не знают ни его высочество, ни дон Мануэль, – распоряжение ее величества, да упокоит Господь ее душу. Опасаясь чего-то подобного, она подготовила документ в дополнение к завещанию. В нем она заявляет, что, до тех пор пока кортесы не пожалуют вам титул королевы, эрцгерцог Филипп не имеет прав на какую-либо роль или владения в Испании. Если вы, ваше высочество, по какой-либо причине решите, что не желаете править, трон займет не ваш муж эрцгерцог, а ваш отец король Фернандо в качестве регента до совершеннолетия Карла. Если потребуется, его величество сможет воспользоваться распоряжением.

У меня отчаянно забилось сердце. Все-таки мать это сделала, обеспечив мне путь к трону. Она не могла даже представить, что на нем может оказаться кто-то не являющийся ее кровным родственником. Мне было за что сражаться.