— Ты слышал про операционную систему «Друг»?

— Нет, не доводилось.

— Её придумал и написал Дао, — торжественно произносит Кис.— Это единственная в мире операционная система с искусственным интеллектом. Онаспособна самообучаться, совершенствоваться, развиваться.

— За ней идёт охота, — понизив голос, сообщает Берд. — Оченьбольшая и серьёзная охота.

— Мы работаем на машинах с операционной системой «Друг». —Кис щёлкает пальцами, и бармен приносит ей новую кружку пива.

— Она существует в мире всего в двух экземплярах, — говоритБерд.

— Один у меня на машине…

— И один у меня…

— За ними идёт охота.

— Ты из Москвы? — внезапно спрашивает Берд. Торжествующеулыбается.

— Да.

— И работаешь на «Виндоус-хоум»? Я как-нибудь поставлю тебесистему «Друг». Увидишь, что это такое.

Вот это интересно. Обожаю эксперименты с непровереннымипрограммами. Правда, вначале отдаю их Маньяку для вивисекции…

— Только это опасно, — уточняет Кис. — Тогда и за тобойбудут гоняться.

— Не привыкать… — машинально отвечаю я. Тянусь за сигаретой.Маркером больше, маркером меньше… существовать им до перезагрузки компьютера.

А так хотелось поверить, что у Ильи есть знакомые хакеры,способные найти Храм Дайвера-в-Глубине…

— Ты даже не заметишь, что у тебя изменилась операционнаясистема, — сообщает Кис. — Внешне всё будет выглядеть как и раньше. «Друг»ставится поверх «Виндоус-хоум», изменяя некоторые важнейшие файлы. Интерфейссохранится прежний. Только машина начнёт работать лучше, гораздо лучше.

— Система будет приспосабливаться к твоему компьютеру, —сообщает Берд. — Ты не хакер, поэтому вряд ли заметишь это сразу… но дляпрофессионала эффект налицо…

— Так что не забывай дорогу в наш бар, — резюмирует Кис.

Киваю. Смотрю на Илью, спрашиваю:

— А он что, всегда спит в глубине?

— Да, ему это нравится, — добродушно подтверждает Берд. —Растёт настоящий хакер.

Вставать мне лень, поэтому я смотрю на часы и озабоченноговорю:

— У меня вот-вот сработает таймер…

Понимающие улыбки. На всякий случай спрашиваю ещё:

— Берд, а ты видел Храм Дайвера-в-Глубине?

— Да. — Хакер задумчиво разминает в руках сигарету. — ИхХрам — высокая белая башня, увенчанная хрустальным шаром. Он имеет семь уровнейзащиты, и дайверы попросили меня проверить защиту на прочность…

— Стоит ли рассказывать об этом, Берд? — озабоченноспрашивает Кис.

— Дело давнее. — Берд разводит руками. — Чего уж тут. Ятогда прошёл шесть уровней, Леонид. Седьмой мне не позволили проверить, видимо,испугались, что я увижу то, что скрывается в зале из хрусталя. Нопрозондировать помещение я успел и в общих чертах всё понял. Именно там дайверыобретали свои особые способности, и когда кто-то всё же взломал защиту, они ихутратили… Это было три года назад… помню как сейчас…

Пожалуй, мне пора.

Глубина-глубина, я не твой…

Я снял шлем. Посмотрел напоследок на экран. На двух хакерови мальчика, который любит спать в глубине. Прошептал:

— Вика, имитация выхода по таймеру.

Изображение гаснет. Там, в баре «У погибшего хакера», телоСтрелка ещё с минуту посидит, окостеневшее, неподвижное, внимательно слушающеерассказ про Храм.

Потом оно рассыплется звонкой хрустальной пылью…

Тело ныло, словно меня заставили десять часов ехать попросёлочной дороге в кабине старого грузовика. Я отключил комбинезон, сталраздеваться. На экране ждала нарисованная Вика.

— Вика, разбуди меня в девять тридцать.

— Принято… — тихий, ласковый шёпот. — Будильник на девятьтридцать…

— Завершение работы, — сказал я.

Что же делать… что же делать? Идти сквозь «Лабиринт»бессмысленно. На хакеров надежды нет. Уж если они побывали в Храме до того, кактот был построен…

Я так и стоял у компьютера, когда экран погас и тихий,ровный шум, к которому привыкаешь и перестаёшь замечать, стих.

Полпятого.

Время, когда последние ненормальные жители Диптауна начинаютвыходить из глубины, в надежде вместить в три-четыре часа сна то, на чтотребуется вся ночь.

Ничего. Уже скоро Диптауна не будет. По крайней мере в томвиде, в котором мы привыкли его знать.

Может быть, оно и к лучшему?

Я заглянул в спальню. Тихо-тихо… Постоял, слушая тихое,ровное дыхание Вики. Настоящей, а не нарисованной… реальной и оттого далёкой.

Она права. Она во многом права, отказавшись от глубины… илипочти отказавшись.

Но ведь и её путь — не для всех…

Я закрыл дверь, прошёл в темноте к дивану — такой знакомой ипривычной утренней дорогой. Лёг, подтянув под голову твёрдую подушку.

И подумал, что хочу спать без всяких снов…

Туман.

Левая стена — лёд.

Правая стена — огонь.

Пропасть и мост.

Я сажусь на краю пропасти, свешиваю ноги. Из тёмной,кажущейся бесконечной глубины тянет промозглой сыростью.

— Хватит, — говорю я бескрайнему туману. — Хватит.Наигрался. Бывают сны, как говорил дедушка Фрейд. Просто сны!

Но мне уже не верится, что бывают обычные сны, в которыхбежишь по извилистым коридорам, едешь в разваливающихся лифтах, не можешьзажечь свет или потушить пожар, окликнуть уходящего друга или выстрелить вхохочущего врага. Нет больше для меня нормальных, человеческих снов. Осталсялишь этот, знакомый до последнего шага, с единственным выбором в конце — лёдили огонь…

— Леонид…

Искоса смотрю через плечо. Я уверен, что никого рядом неокажется, что мой неведомый спутник вновь спрячется в сером мареве.

Но он стоит за моей спиной, пронизанный нитями тумана,сотворённый из него, сгустившийся призрак человека, которого уже нет.

— Ты не помнишь, — спрашиваю я, — увидеть во сне мертвеца —это к беде или к удаче, Ромка?

Ромка подходит и садится рядом. Он словно плотнеет, обретаетбольшую иллюзию плоти.

— Леонид, ты не спишь.