Отражения, кривляясь,

Вырываются на волю,

Хладнокровно улыбаясь

Или плача, но без боли…

Зеркала следят за нами,

Научившись даже слушать,

Быть и мыслями, и снами,

Искажая наши души.

Тонут в зеркале желанья,

Замедляются движенья….

Нас отдали на закланье,

Нас поймали отраженья…

Rain

Мне всё чаще и чаще снится этот сон.

Вначале в нём нет ничего страшного, вообще ничего нет. Сераяклубящаяся мгла. Только впереди — далёкий, почти неразличимый огонёк, белаяискорка в тумане. Я иду — иду на свет, но мгла вдруг начинает редеть.

Как странно — когда исчезает темнота, перестаёшь видетьсвет!

Я застываю, пытаясь запомнить направление, удержать его впамяти. Но в этом уже нет нужды. Передо мной — мост. Тонкий, словно струна,натянутая над пропастью. Я ходил по таким мостам. Не раз. Но сейчас всё гораздотруднее. Мне надо пройти между двумя стенами, вырастающими из тумана. Леваястена — синий лёд, правая — алый огонь. Нить между ними.

Я иду.

Левая стена — в отпечатках ладоней. Иногда это простоотпечатки, с клочьями кожи и мяса, поросшими инеем. Иногда торчат осколкипромороженных костей с обрывками одежды. А иногда — распятые на льду фигуры,покрытые снежной коростой.

С правой стеной — проще. Она сжигает быстро и дотла. Можетбыть, потому её предпочитают реже.

Я иду.

Нить под ногами вибрирует. Может быть, её опаляет огнём.Может быть, обдаёт стужей. А может быть, кто-то идёт впереди или за мной.

Мне надо дойти. Очень надо.

Вот только каждый раз сон заканчивается одинаково.

Нить вздрагивает. Может быть, я сам качнул её слишкомсильно, не знаю…

И как падающий канатоходец я раскидываю руки, пытаясьудержать равновесие, цепляясь: за левую стену — синий лёд, за правую стену —алый огонь…

Давненько я не опаздывал на работу!

Стою в пробке, вытянувшейся на полквартала. Рядом — длинный,неуклюжий автомобиль, кажется, «линкольн» последней модели. Стёкла опущены,мрачный водитель косится на меня, будто именно мой мотоцикл повинен втворящемся на улицах безобразии.

— Огонёк будет? — спрашивает он, наконец. Наверное, емупросто скучно. Да и не поверю никогда, что в этом роскошном монстре вишнёвогоцвета нет прикуривателя. Там, пожалуй, и для газовой плиты с грилем местонайдётся…

Молча протягиваю зажигалку. Усыпанная перстнями рука тянетсяк огоньку, раскуривается дорогая тонкая сигарета с фильтром неимоверной длины.Что сказал бы дедушка Фрейд о тяге к большим автомобилям и длинным сигаретам?А… ну его. Он бы у нас спятил, причём очень быстро.

— Что творится-то? — интересуется водитель.

Слишком приземистый лимузин, ему не видно. Отвечаю:

— Колонна идёт. Грузовики.

У кого-нибудь другого эти слова вызвали бы вполнезаслуженную реакцию. Гнать по центру города грузы! Да ещё по русскому кварталу,в утренний час пик по московскому времени!

— Что ж, бывает, — легко соглашается водитель. — Надо.

Значит, предполагаемый «Линкольн» — не просто показуха. Еговладелец никуда не спешит, и пробка в пять-десять минут — не повод длявозмущения.

А мне — повод! Ещё какой!

Опоздание в пять минут могут и не заметить. Десять минут —отметка в личное дело. Четверть часа — половина дневной зарплаты долой.

Я уже на четыре минуты опаздываю!

Полоса забита полностью, но стандартный мотоцикл — немашина, собранная по спецзаказу. А моя тускло-стальная куртка, серые джинсы,лицо под зеркальным шлемом… да, конечно, это не яркая, примечательнаявнешность, не одежда от кутюр, но…

В непримечательности есть свои преимущества.

Газую, двигатель взрёвывает. Хозяин «Линкольна» с живейшиминтересом смотрит на меня, интересуется:

— Что, собрался…

Я не дослушиваю.

Оставляя на асфальте след горелой резины, «Хонда» несётсямежду машинами.

— Давай! — кричат вслед.

Наблюдение за чужими глупостями — вечное бесплатноеудовольствие.

Перекрывшие движение грузовики ползут по перпендикулярнойулице медленно, лениво. Обычные «КамАЗы», но с надписями на тентах: «2Т».Понятно, крупная фирма получила срочный заказ и предпочла заплатить заненормативный трафик, чем терпеть неустойку из-за поздней доставки. Расстояниемежду машинами метра полтора, идут они аккуратно, след в след…

Может быть, и проскочу.

Я вижу отблески полуденного солнца на стёклах грузовиков,лица водителей, чёрные выхлопы дизельных движков. Шанс вписаться между двумя«КамАЗами» — минимальный.

Глубина-глубина, а пошла ты…

Миг перехода из виртуального пространства в обычное всегдазабавен. Но сейчас различия минимальны — я был в мотоциклетном шлеме, а осталсяв виртуальном; сидел в седле — оказался в кресле, но на корточках.

Вот только город вокруг перестал быть реальным. Всёогрубело, потеряло детали, небо приобрело равномерную голубизну с лёгкимиоблачками (раз в сутки они выстраиваются в надпись «Вспомните, кто придумал иоплатил для вас это небо!»), машины утратили царапины, пятна грязи, наклейки —всё то, что додумывало воображение.

Колонна грузовиков с логотипами «2Т» осталась.

Проскочу!

В наушниках звучали чьи-то голоса, кто-то махал рукой измашины, пытаясь предостеречь меня. Покачивая джойстиком, я впихнул мотоцикл между«КАМАЗами». Лёгкий толчок — наверное, бампер успел зацепить заднее колесо. Нестрашно.

В виртуальности я мог бы и упасть, не удержать равновесия.Сейчас мне хватило одного движения джойстиком, чтобы выправить мотоцикл.

Я остановился за перекрёстком. Посмотрел назад. Пальцы самискользнули по клавиатуре.

deep Ввод.

Миг я ещё видел экраны перед глазами, подкладку шлема. Потомпробежавшая по экранам радужная волна смыла реальность.