Пока машина проезжала мимо, Моро заметил, что за рулем сидит человек без левой руки; из ноздрей его распухшего носа торчали клочки окровавленной ваты. Рядом с ним – женщина за пятьдесят; блики на ее коротко стриженных волосах отливали красным деревом.

Комиссар не стал задаваться вопросом, куда они направляются в столь поздний час: он увидел достаточно, чтобы пуститься бегом по переулкам, срезая углы, спеша к собственной машине, в надежде, что успеет пристроиться позади «универсала», пока тот не выехал из исторического центра, этого лабиринта запутанных улочек.

Машина ехала быстро, подскакивая на брусках-сампьетрини. В висках Маркуса, который лежал в багажнике, связанный, с кляпом во рту, каждый толчок отдавался, словно удар молотом. Он скорчился в позе зародыша, с заведенными за спину руками и спутанными лодыжками. Платок, который ему запихнули в горло, мешал дышать еще и потому, что Фернандо, перед тем как с помощью Ольги погрузить его в машину, разбил ему нос, чтобы хоть частично расквитаться за полученные пинки.

Пенитенциарий был одурманен наркотиком, свалившим его с ног, но с места, где лежал, мог уловить обрывки разговора между двумя бывшими санитарами института «Гамельн».

– Ну как, хорошо я справился? – спросил лжекалека.

– Разумеется, – подтвердила женщина с рыжими волосами. – Профессор слышал все, он очень доволен тобой.

Это он о Кроппе? Значит, Кропп был во дворце. Похоже, насчет этого Фернандо не соврал.

– Но ты рисковал, приведя его домой, – все-таки упрекнула Ольга.

– Однако я хорошо приготовил ловушку, – оправдывался Фернандо. – И потом, у меня не было выбора: он бы не поехал со мной в уединенное место.

– Он наверняка задавал тебе вопросы. Что ты ему сказал? – осведомилась женщина.

– Только то, что он и так знал. Я изложил то же самое другими словами, и он мне поверил еще и потому, что просто искал подтверждения. Знаешь, он молодец.

– Значит, больше ничего он не знает?

– Непохоже, чтобы знал.

– Ты хорошо обыскал его? Уверен, что при нем нет документов?

– Уверен.

– Ни визитных карточек, ни счета из ресторана?

– Ничего, – успокоил ее Фернандо. – Кроме фонарика, у него в кармане были латексные перчатки, складная отмычка и несколько купюр.

Единственное, что ублюдок ему оставил, это образок святого Михаила Архангела: не стал снимать его с шеи, подумал Маркус.

– И еще фотография, которую ему определенно вручила в богадельне экономка Агаповых: отец и двое близнецов.

– Ты ее уничтожил?

– Сжег.

Маркусу фотография уже была не нужна, он и так хорошо ее помнил.

– Никакого оружия, – добавил Фернандо, подытоживая сказанное.

– Странно, – заметила женщина. – Он не из полиции, мы это знаем. Судя по вещам, которые он имел при себе, скорее всего, частный сыщик. Но тогда на кого он работает?

Маркус надеялся, что эти двое захотят получить ответ прежде, чем расправятся с ним. Это поможет выиграть время. Но наркотик мешал выработать хоть какой-нибудь план. Скорее всего, ему придет конец.

Моро следовал за «универсалом» на расстоянии около трехсот метров. В черте города пропускал вперед другие автомобили, чтобы преследуемые не засекли его в зеркальце заднего вида. Но когда они выехали на многополосную автостраду, окружавшую Рим, пришлось проявлять осторожность. Хотя и риск потерять их возрос.

В других обстоятельствах Моро вызвал бы подмогу по радиопередатчику, установленному в его личной машине. Но он не был уверен, что совершается преступление, да и слежка не казалась опасной. Истина, однако, заключалась в том, что, отстраненный от дела монстра, Моро стремился доказать свою удаль. Особенно себе самому.

Посмотрим, старик, правда ли ты в нокауте.

Моро нюхом чуял преступление. В этом он был силен. И теперь, сам не зная почему, был убежден, что эта парочка впереди что-то затевает.

Что-то противозаконное.

Машина впереди заметно сбавила скорость. Странно, в этом месте нет никакого съезда с кольцевой. Может, они обнаружили слежку. Моро замедлил ход, пропустил фуру, пристроился прямо за ней. Подождал несколько секунд, потом решился на обгон, посмотреть, что происходит перед грузовиком.

«Универсала» больше не было видно.

Он дважды поменял полосы. Ничего. Проклятье, куда они провалились? Но пока Моро лихорадочно размышлял, автомобиль, который он преследовал, показался в правом окошке. Он стоял у обочины, и Моро поневоле проехал мимо.

– Ты прекратишь, козел?

Фернандо вопил во все горло, но Маркус продолжал колотить связанными ногами по кузову.

– Я остановился, говнюк. Ждешь, пока я доберусь до тебя? Не думаю, чтобы тебя это порадовало.

Ольга держала на коленях черный кожаный футляр.

– Может, прямо сейчас сделать второй укол? – предложила она.

– Пусть сначала ответит на наши вопросы: нужно выяснить, что ему известно. Потом отмерим нужную дозу.

Отмерим нужную дозу, повторил Маркус про себя. Такую, которая положит конец всему.

– Если ты сейчас же не прекратишь, я перебью тебе ноги домкратом.

Угроза возымела действие, и, стукнув еще пару раз, Маркус прекратил.

– Хорошо, – похвалил Фернандо. – Вижу, ты начинаешь понимать, как обстоят дела. Для тебя же лучше, если все произойдет быстро, уж ты мне поверь.

И он снова выехал на автостраду.

Резко затормозив, Моро повис на ремне безопасности. Он глаз не сводил с зеркальца заднего вида.

Ну давай, покажись. Возвращайся на дорогу, черт тебя дери.

Он увидел, как вдали загорелись фары, и взмолился – только бы это был «универсал». Да, точно он. Возликовав, Моро дал себя обогнать и завел мотор. Но пока он ждал своей очереди, чтобы встроиться в нужный ряд, фура, которая ехала по выделенной полосе, мигая множеством огней и оглушительно сигналя, заставила его раньше времени рвануть с места. Он резко вильнул в сторону, чтобы избежать столкновения.

В результате проклятый «универсал» снова оказался у него за спиной.

Надо рискнуть и пропустить их вперед, другой альтернативы нет. Только бы они между тем не съехали с магистрали, взмолился Моро. Но мольбы его не были услышаны, машина свернула на улицу Салариа и окончательно пропала из виду.

– Нет, черт возьми, нет!

Моро до отказа надавил на газ и помчался к развороту.

Даже из своего столь неудобного положения Маркус определил, что дорога изменилась. Он заметил не только то, что снизилась скорость, но и то, что асфальт стал менее гладким. От каждого толчка на выбоинах его швыряло в багажнике от стенки к стенке.