Она прошла через все это, стараясь казаться нормальной,помогая Джошуа с его домашним заданием, притворяясь, что ей нравится смотретьтелевизор. Они спорили на счет значения широкого экрана телевизора. Стефанпринял сторону Джошуа, сказав, что это хорошо для старых глаз. Мэри же была настороне Александрии, утверждая, что это за пределами необходимости. А темвременем кровь играла по их венам, словно симфония, заглушая звуки программы ипугая Александрию. Она попробовала отправить Джошуа спать и почитать ему передсном, перед этим слегка поборовшись с ним на подушках, когда укладывала его. Ейвсегда нравилось проводить время проводить вечера с Джошуа, в это время онвсегда был таким хорошим. Но сейчас громкий стук его сердца мешал ей получатьудовольствие, она чувствовала себя посреди какого-то кошмара.

Перед предстоящим свиданием с Томасом Ивэном Александрияочень тщательно подбирала одежду. Когда платье заскользило по ее коже, онапочувствовала прикосновение горячего бархата. Ее руки тряслись, пока онаподнимала свои волосы. Алекс ни разу не видела Эйдана с тех пор, как убежала отнего. Она всегда близко чувствовала его, но он позаботился о том, чтобы непопадаться ей на глаза. Вместо чувства благодарности, она ощущала угнетенность.Возможно, не имело значения, что она уходила с другим мужчиной. Может быть, егоэто совсем не волновало. А почему, собственно, должно волновать? Она не хотела,чтобы его это волновало. Она хотела встретить человеческого мужчину и влюбитьсяв него. Именно с таким она хотела любви. А не то странное ощущение какой-тоодержимости, и неподвластности, но, одновременно, нежности и чуткости. Хотелосьнормального человеческого мужчину.

 Она оценила свои ногти. Когда-то они были маленькими,теперь же − длинные и красивые, с хорошим маникюром, точно сделаннымпрофессионалом. Даже волосы казались гуще и роскошнее, а ресницы – болеедлинными и загнутыми. Ее кожа была белой, словно просвечивалась.

Она вздохнула, глядя на свое отражение в зеркале. Она была,вроде бы, той же, но, в то же время, – другой. Лучше. Она точно не знала, в чемтут дело. Просто лучше. Платье облегало, словно вторая кожа, делая акцент на ееполной груди и тонкой талии. Это платье могло быть сшито только для нее. Онакритически провела рукой по мягкой ткани на своем бедре. Ее сердце ухнуло вниз,когда она увидела золотые глаза Эйдана, смотрящие на нее из зеркала. Она стоялпозади нее, высокий, сильный, его великолепные светлые волосы дополняли еесобственные. Она могла чувствовать его рот на своем. Эта эротическая картинаотразилась в зеркале: Эйдан, высокий и сильный, мужественный, с голоднымиглазами и Александрия, стройная, миниатюрная, бледная.

– Ты великолепно выглядишь, Александрия, − проговорилон мягко.

 Его голос ласкал ее кожу таким же теплом, как и бархатноеплатье. Она не могла разобрать выражение его лица, чувствуя только пристальныйвзгляд его глаз цвета расплавленного золота.

– Я вернусь не поздно, − сказала она, заикаясь, словноподросток. Затем она дала время, чтобы он мог что-то ответить на ее реплику. НоЭйдан не улыбнулся и не изменил выражения лица.

 Она почувствовала, как мурашки побежали по позвоночнику.Вдруг ее вызов показался таким же глупым, как и травля тигра. А все из-за этогопристального немигающего взгляда. Он собирается позволить ей уйти? Толькомгновение назад она считала, что так и должно быть. Но сейчас ей не хотелосьничего, кроме того, чтобы жить далеко-далеко отсюда.

Он покачал медленно головой.

– Dio[5],Александрия. Ты смотришь на меня так, будто я монстр. Будь осторожна, piccola,не создай еще одного. – Он оставил комнату так же тихо, как и вошел.

Она вздрогнула от угрозы. Она прикоснулась к своим губам. Онпристально смотрел именно на них. Она могла бы поклясться, что практическипочувствовала прикосновение его губ к своим. Она сомкнула глаза, наслаждаясь исмакуя эти ощущения. Черт, он так легко может управлять ею! Она была человеком.Человеком! И она была настроена забыть обо всем остальном.

Александрия вздернула свой подбородок. Ее не сможет сбить спути его сексуальная привлекательность, и ее не напугают его угрозы. Онаобулась и плавно, как королева, спустилась по ступенькам.

Томас приехал во время и ожидал в гостиной, радостныйоттого, что Эйдан Сэвэдж не захотел почтить его своим присутствием. У негоперехватило дыхание, когда вошла Александрия. Казалось, она становиласькрасивее каждый раз. Она так поразила его, что он не мог думать больше ни очем, кроме нее. Ивэн мечтал о ней, о том моменте, когда они закончат всюсюжетную линию его последней видеоигры. Он представлял ее по ночам в яркихэротических снах. Все это происходило от истинного положения дел, как полагалон.

− Томас, это было отличной идеей. – Сказала она,приветствуя его голосом, который проникал в самое сердце и находил ответнамного ниже в его теле.

Но, вдруг, он почувствовал взгляд этих проклятых золотыхглаз на себе. Пристальный. Беспощадный. Они смотрели на него, не отрываясь, ипроклинали его. Эйдан Сэвэдж стоял, развалившись с обманной ленцой в дверномпроеме, опираясь на стену и сложив руки на груди. Он ничего не говорил. Ничегоне делал. Но само его присутствие усилило страх в душе Томаса. Томас обнялАлександрию и вдохнул ее духи.

– Ты просто ослепительна, Александрия. Никто и никогда неподумал бы, что ты только что выздоровела.

Эйдан слегка пошевелился, и это навело мысль о хищнике.

− Однако она очень сильно болела, Ивэн. Я надеюсь, чтоВы проследите, чтобы Алекс не уставала и рано вернулась домой.

Томас учтиво улыбнулся, излучая обаяние. Будь проклят этотчеловек, он же не подросток на первом свидании! Он сознательно проявил участиек Александрии, зная, что это раздражает ее белокурого сторожевого пса.

– Не волнуйтесь, Сэвэдж. Я намерен очень хорошо заботиться оней. – Он повел ее к двери, желая быть как можно дальше от Сэвэджа и от этогостранного дома.

Александрия охотно пошла с ним, с виду желая уйти так же,как и он. Выйдя на улицу, она остановилась и глубоко вдохнула.

− Он слегка подавляет?– Сказала она улыбаясь. Она такулыбалась, что могла бы соперничать со звездой. Свобода. Благословенная свобода.И сейчас не имела значения даже улыбка Ивэна, напоминающая оскал акулы, дажето, что она слышала его сердцебиение так же громко, как и Джошуа или, еще хуже,что она чувствовала аромат его возбуждения. Она была далеко от Эйдана Сэвэджа иот его влиянии. Это было все, что имело значение для нее.

− Подавляет? Ну, если ты предпочитаешь это называтьтак, то он полностью доминирует. Этот человек поступает так, будто ты егособственность! - Взорвался Томас.

Она мягко рассмеялась.

– Ты должен быть терпимее. Он не может измениться. Он привыкотдавать приказы. Тебе бы следовало это понимать… к чему это ведет, −озорно добавила она.