– Ты бы позаботился о нем.

– Без тебя, моя жизнь – ничто. Мы связаны и в жизни и всмерти. Если ты выбираешь смерть, то избираешь ее для нас обоих.

Она дрожащими руками пригладила свои волосы.

– Этого не может быть.

– Ты ведь не хочешь этого, – поправил он ее и завладел ееправой рукой. – Но это так. Я не отправил тебя в безопасный сон, Александрия. Япозволил тебе определенное количество свободы потому, что это все внове длятебя.

Мазь, которую он втирал в ее руку, была прохладной иуспокаивающей.

– Ты говоришь, что у меня нет выбора. Что у меня никогда небудет выбора. – Рискнула возразить она.

– Твое тело и твоя душа сделала уже выбор. Твоя душа –вторая половинка моей. Мое сердце принадлежит тебе, а твое – мне. Наши умытянутся друг другу, чтобы почувствовать близость и ощущение друг друга. Этоправда, Александрия, хочешь ты этого или нет.

Она с трудом сглотнула, прижав кончики пальцев ко лбу.

– Это не так. Этого не может быть. – Громко отрицала она.Алекс не хотела верить в это, не хотела, чтобы это было правдой потому, что онане сможет верить ему и его ужасному миру, жить в нем.

– А почему ты думаешь, что я могу спокойно касаться твоихожогов, не причиняя боли? Я убрал боль от тебя. Это лечение стало бы пыткой длятебя без меня.

– Это не правда, – повторяла она шепотом.

– Я очень рассержен на твою глупость, чтобы подтвердитьдоказательством свои слова, cara. Мое тело жаждет тебя. Но не с человеческойпотребностью, а с потребностью мужчины Карпатца в своей Спутнице. Я хочу тебя иднем и ночью. Я спокоен только тогда, когда сплю сном нашего народа, ничего незная и не чувствуя. Не соблазняй меня, чтобы я решил доказать тебе свои слова,потом уже ничего нельзя будет изменить.

Она сгорбилась и отвернулась. Эйдан чувствовал горячую,кипящую ярость, бурлящую в нем, ощущал сильную необходимость своего тела инеобходимость мужчин Карпатцев управлять этим. Он нагнулся ниже, безразличныйко всему, не выбирая и не подбирая слова и интонации, акценты, так тщательно,как она это обычно делал.

– Ты не можешь позволить человеческому мужчине прикасаться ксебе. Ты почувствуешь внезапную смену настроения, удовольствия не будет, и тыэто знаешь. Я был в твоем уме. Я читал твои мысли. Ты алчешь только меня.

Картина, которую он отослал ей обратно, была ее собственной.Жаркие эротические моменты, о которых в реальности она ничего не знала. Самамысль об этом, должна быть оскорбительной. О том, как она будет стоять наколенях у его ног, прикасаться к нему, как ее рот будет скользить по нему, какего тело будет на ней, будет владеть ею, любить, горячо и неистово. Он знал инасмехался над ее собственными мечтами о том, как они будут вместе.

– Ты – отвратительное животное, которое не думает ни о ком,– прошептала она, закрывая лицо руками. – Мне все равно, что будет с тобой. Яне хочу прикасаться к тебе.

Его рука обхватила ее горло и приподняла подбородок так,чтобы она видела бешенство, горящее в его золотых глазах.

– Я могу сделать тебя марионеткой, Александрия, чтобы тыудовлетворяла меня такими путями, о которых ты даже не слышала. – Его палецлегко, словно перышко прикоснулся к ее дрожащим губам.

Александрия чувствовала, как слезы подступают к глазам, атело начинает гореть от желания. Эйдан был прав. У нее сразу вылетели все мыслио сопротивлении, стоило ему прикоснуться к ней. Она сразу начинала тонуть в водоворотежелания, сгорая в пламени. И не важно, кем она была и во что верила. Никогдамужчины не могли ей указывать, что делать. Чтобы Эйдан Сэвэдж ни сделал с ней,она уже не была Александрией Хоутон.

Когда Эйдан соединил их умы, его гнев мгновенно растаял. Онабыла в шаге от потрясения. Слишком много случилось за последние дни, и еечеловеческий мозг просто не справлялся. Он проклинал свое тело, котороебунтовало и заставляло его говорить и делать такие вещи, о которых он в обычномсостоянии даже не мог додуматься. Он хотел ее каждой клеточкой тела, и толькочто он оттолкнул ее от своих желаний. Никакого насилия, ни один мужчинаКарпатец никогда этого не сделает. В тот момент он вдруг осознал, насколько онблизко к тому, чтобы превратиться в вампира. Он почувствовал презрение к себеза свой эгоизм и слабость, в то время как она так страдала.

– Cara, прости меня. Не надо бояться меня. – Эти слова былипроизнесены соблазнительным голосом, но казалось, они отскакивали от глухойстены.

Ее мозг переставал работать, защищая и жалея ее от любыхдальнейших тяжелых испытаний. Она отвернула свое лицо и неожиданно упала накровать, свернувшись в позу эмбриона. Эйдан стоял над ней, сердитый на себя,неуверенный в том, что надо сделать для восстановления всего, сломанного егоглупостью. Он очень испугался, что мог потерять ее в тот момент, его душа чутьне умерла, когда она открыла дверь и по своему желанию вылетела на улицу подсмертельно опасное солнце.

Он мог выдерживать свет и жар, потому что умел периодическиохлаждать себя. Сейчас, после столетий опыта, у него была практическинеограниченная власть. Надо было вылечить ее. Тогда он сомкнул свои глаза иоставил свое тело, входя в нее и видя там ужасные ожоги, из-за того, что еекожа сильно обгорела на солнце. Эйдан начал восстанавливать ее изнутри. Он былочень осторожен и точен. Когда он закончил, то еще раз соединился с еесознанием.

Он увидел замешательство и страх. Этот страх не былполностью желанием доказать, что она все еще человек. Он не мог найти в нейжелания убить себя. Она просто хотела доказать ему, будто он обманывал ее втом, что она не сможет вернуться в свой мир. А она хотела этого.

Он притянул девушку к себе, обнимая и защищая ее утомленноетело. Она вполне могла бы бояться его. Он требовал от нее такие вещи, о которыхона ничего не знала. Он пробудил такие чувства, с которыми она не могласправиться. А сила ее сексуального влечения очень пугала ее, так что она дажерешила сбежать от него.

Охотник положил свой подбородок на макушку Алекс и потерся оее волосы. Его очень беспокоила ее сумасшедшая идея показаться человеческомудоктору, чтобы он вылечил. Все что угодно, лишь бы избавиться от него. Где-то вглубине души ему было больно от этого, но в основном он был доволен, что онадумает, словно сможет нанести ему поражение, перехитрив. Она была так уверена.Это восхищало его.

– Тебе нужно только время, piccola. Извини за то, какпо-дурацки я пытаюсь разобраться в этой ситуации. Единственное что меняоправдывает – это забота о твоей безопасности. – Он знал, что она можетуслышать его, но она не ответила. Он действительно и не ожидал этого от нее,только сильнее прижал ее к себе. «Поспи, Александрия, врачующим сном нашихлюдей. Спи глубоко». Он не дал ей выбора и не дал возможности возразить. Онзахотел, чтобы она забыла обо всем, обо всех ужасных мыслях и опасениях.