– Ну ладно. Вертушка за тобой уже пришла. Свободен, – отпустил его полковник.

Только сидя в вертолете, глядя вниз на проплывающие мимо синие, зеленые, голубые, изумрудные, бирюзовые полосы моря, золотые песчаные отмели, раскидывавшие к солнцу широкие темно-зеленые ладони пальмы, Марат понял вдруг, что уже через пару часов увидит Риту. Господи, как это будет? Он сразу узнает ее? А она его? Как она изменилась за эти годы? А он? Он сильно изменился?

На секунду он ощутил подступающий к горлу приступ паники. Наверно, эта встреча через столько лет была все же плохой идеей. Не нужно было… Он быстро прикусил кончик большого пальца, приводя себя в чувство.

Это просто смешно. Он – военный, наемник, прошедший не одну горячую точку, участвовавший в боях, спецоперациях, стрелявший в людей, получавший ранения. Он не позволит себе разболтаться из-за какой-то встречи с прошлым.

Вертолет пошел на снижение, и Марат оглядел раскинувшийся под ними остров Бали. Да тут был настоящий гребаный рай!

Ему видны были причудливые строения дорогих отелей – корпуса в стиле хай-тек, здания в виде средневековых замков, домики, стилизованные под местные туземные хижины, только, конечно, куда более дорогие, изысканные и комфортные. Чаши бассейнов, ряды бунгало на берегу. Все для отдыха искушенных туристов. Зачем только он сюда сунулся?

Отель, в котором у него был забронирован номер, оказался как раз в местном стиле. Приземистые корпуса, оформленные в виде каменных галереек с навесами, висячими мостами, переходами. Ряд двухместных бунгало вдоль береговой линии – белых, под соломенной крышей. Череда переходящих друг в друга, петляющих бассейнов, полоса белого песчаного пляжа с тростниковыми зонтиками. Вдоль дорожек пестрели удивительные тропические цветы – такие яркие и причудливые, что казались бы искусственными, если бы не поднимавшийся над ними терпкий сладкий запах. Позади, за зданиями отелей, полого уходили вверх подернутые глубокой изумрудной зеленью округлые холмы. Тяжелые набрякшие голубовато-белые облака мягко обволакивали их вершины.

Он вошел в главный корпус, остановился у стойки ресепшн, ожидая, пока улыбчивая девушка зарегистрирует его и объяснит, как пройти в номер. Оглядел просторное помещение, отделанное в индонезийском стиле – замысловатые узоры, резные колонны, статуи каких-то мифических существ, блестевшие на него пустыми глазами. А потом поднял взгляд чуть выше и увидел Риту.

Он много раз пытался представить себе, какой она стала. С тех самых пор, когда впервые прочитал под случайно попавшейся в Интернете статьей знакомые имя и фамилию. Он хорошо помнил тот вечер, в Обани. Он тогда ненадолго вернулся в штаб-квартиру легиона после завершения очередной операции, наслаждался несколькими почти свободными днями до того, как его снова зашлют в очередную горячую точку.

Теперь, с развитием информационных технологий, их, среди прочего, учили и этому – быстро искать нужную информацию в сети, взламывать чужие пароли, проникать в базы данных. В свободные вечера, после занятий, им разрешалось ненадолго оставаться в компьютерном кабинете и пользоваться интернетом для личных целей. Его сослуживцы в основном писали письма домой или торчали на порносайтах. Марату же писать было некому, и он обычно рассеянно просматривал случайные новости о Родине, с легким напряжением вчитываясь в слова родного языка, которым не пользовался уже несколько лет. И вдруг…

«Маргарита Хромова»… Это имя обожгло его, ударило по глазам. Почему-то ему до сих пор и в голову не приходило поискать что-то о ней в Интернете. Может, потому, что в их прежнем общем прошлом ничего подобного не существовало.

Статья была пустячная, лихой и задиристый отзыв о недавно открывшемся в Москве модном ночном клубе. Он с жадностью читал об интерьере, музыке и посетителях заведения, в котором никогда не был и не будет, лишь для того, чтобы вздрагивать каждый раз, натыкаясь в тексте на ее любимые словечки, на знакомые обороты речи. Вглядывался в строчки – и видел Риту. Как она сидит за компьютером – в той квартире, со статуями, – морщит лоб, в задумчивости трет пальцем левую бровь, прикусывает губу, а потом, словно ухватив за хвост ускользающую мысль, прищелкивает языком и начинает с бешеной скоростью колотить по клавиатуре. Останавливается, прикуривает сигарету, запускает пальцы другой руки в неровные, разноцветные – темные и обесцвеченные – пряди, снова хмурится, прикидывая что-то. Господи! Впервые за столько лет он так ясно ощутил, что она – не мечта, не злая разыгравшаяся фантазия. Что она действительно есть, существует, живет где-то своей, такой далекой от него, жизнью.

С того вечера он каждую свободную минуту наведывался в компьютерный класс и лихорадочно искал в сети любую информацию о ней. Он раскусил все ее псевдонимы, нашел все опубликованные ею в разных издательствах материалы. Развеселая хроника московской ночной жизни, острые провокационные статьи о событиях преступного мира, подписанные всего лишь инициалами, заметки о культурных событиях – выставках, спектаклях, кинофильмах, написанные так умно и витиевато, что значение половины слов ему приходилось искать по словарю.

Она была многолика, как ее псевдонимы, интересовалась всем на свете и ни одной теме не отдавалась полностью. Работала в десятке изданий и нигде не числилась постоянным автором. Была сразу везде и нигде. Он нашел даже одну фотографию, но нечеткую, смазанную, где и разглядеть-то было ничего нельзя, кроме знакомого, гордого и вызывающего поворота головы и твердой линии подбородка. Маруся…

Именно тогда он раздобыл ее телефон – хитро влез во внутреннюю базу одного издательства и запомнил десяток цифр. Этому их тоже учили – сохранять нужную информацию в памяти, не доверяясь бумажным и прочим носителям. Теперь он знал, что сможет позвонить ей. Когда-нибудь. Однажды. Когда будет возможность, и он сам почувствует, что готов к этому. Тогда же он и начал представлять себе, какой она будет при их следующей встрече. Он помнил ее угловатым подростком в мальчишеской ковбойке, с блестящими темными волосами. Помнил загорелой яркой девчонкой в выгоревшем сарафане, которая так горячо прижималась к нему, молотя кулаками по спине и хохоча. И тем удивительным существом в модных кожаных лохмотьях. Какая она теперь?

Он совершенно точно не был готов к тому, что увидит. Рита стояла на опоясывающем холл по верхнему краю мраморном балкончике и смотрела на него. Увидев, что он заметил ее, подняла руку, помахав в коротком приветствии, и двинулась к лестнице. У Марата пересохло в горле. Она была совершенна, как одна из тех идиотских статуй, украшавших квартиру, где они встречались в последний раз. В ней не осталось ничего подросткового, угловатого – ничего от того порывистого и слегка неуклюжего олененка на длинных подламывающихся ногах. Черты лица ее стали резче и выразительней, мягкая полудетская линия щек исчезла, скулы стали еще острее и тверже. Брови как будто взлетели выше над изумрудными внимательными и цепкими глазами. Контур губ был обрисован четче, и виднее стала та мягкая ложбинка над островырезанной верхней губой. Длинные тяжелые темные волосы дождем падали на плечи.

Сбегая к нему по мраморной лестнице, она двигалась плавно и тягуче, словно парила в воздухе, не касаясь ступеней. Ее гибкие руки округло скользили, не задевая перил. Хрупкие плечи, выступающие ключицы в вырезе темно-зеленого с каким-то восточным узором длинного платья. Полупрозрачная материя сбегала по груди, подчеркивала тонкую талию и вилась мягкими волнами вокруг высоких ног. Узкие ступни, перехваченные кожаными ремешками простых сандалий на ровной подошве, едва виднелись из-под подола. На локте ее висела широкополая соломенная шляпа.