– Никак нет, мадам майор!

– Тогда вылетайте, и как можно скорее.

* * *

Поднялась метель. Авиодром тонул в снежных сумерках раннего утра, таких густых, что, казалось, ночь и не думала заканчиваться. Серые фигуры монкулов расчищали летные полосы от снега.

Засунув руки в карманы куртки, Ансель задумчиво за ними наблюдал. Совсем недавно всякий раз, когда он видел монкулов, он сразу вспоминал о Мие. Было неприятно осознавать, что она стала таким же механическим, безжизненным существом и он не в силах это изменить.

И вот оказывается, что случилось невероятное, его Мия жива и здорова – и находится совсем рядом! Только вот она совсем его не помнит. И любит другого.

Ансель пытался понять, когда ему было больнее: тогда, когда он думал, что Мия – монкул, или сейчас…

– «Гроза» готова к вылету? – услышал он голос у себя за спиной и нехотя повернулся. Видеть Тристана ему совершенно не хотелось. Говорить с ним – тоже.

– Готова, – тем не менее отозвался он. Разумеется, готова, иначе он не стоял бы тут, засунув руки в карманы, и не бездельничал.

– Очень удачно, что ты здесь один. Нам надо поговорить.

– Ты так считаешь?

– Да. Нам с тобой предстоит еще долго работать вместе… Или недолго, все-таки идет война, – ухмыльнувшись, поправился Тристан. – В любом случае, мы с тобой в одной связке и нам лучше сразу выяснить отношения.

– Не очень понимаю, что нам выяснять, – чуть пожал плечами Ансель. Холодный ветер бил в лицо, хлестал пригоршнями колкого снега, но он был этому только рад; мерзкая погода вполне соответствовала его настроению. – Ты не знал. Мия не знала. Да и я тоже ничего не знал. Никто ни в чем не виноват, просто так вышло.

– Я рад, что ты это понимаешь, – протянул Тристан, и в его голосе отчетливо прозвучала насмешка. – Вопрос в том, принимаешь ли ты это. Например, я могу все понимать головой, но при этом продолжать злиться. Собственно, я и злюсь!

– А ты-то на что злишься? – искренне изумился Ансель.

Он не собирался жаловаться, но считал, что пострадал в этой ситуации больше других. Тристан о прошлом Мии не знал и не мог знать. Мия своего прошлого не помнила. А вот он – он помнил все. И потому тяжелее всех переживал потерю Мии, хотя девушка была жива. Для нее Ансель – чужак, пришелец из неизвестного прошлого. А он, всякий раз глядя на нее, невольно вспоминал те счастливые дни в Кибири, когда они вместе встречали закаты, держались за руки и строили воздушные замки своего счастливого будущего. Вспоминал, как нежно она на него смотрела… И видеть, что сейчас Мия точно так же смотрит на Тристана, было поистине невыносимо.

– Ну, начнем с того, что я злюсь на тебя, – ошарашил Анселя неожиданным ответом авионер. – Если бы ты здесь не появился и не начал бы так упорно копать, ничего бы этого не произошло.

Ансель молчал.

– Я не виню тебя за то, что ты хотел узнать правду, – продолжил свой монолог Тристан. – Пожалуй, на твоем месте я поступил бы так же. Но, возможно, было бы лучше, если бы и Мия, и я оставались в счастливом неведении. Потому что сейчас мы все знаем правду, но вот только кому от этого стало лучше? Ей? Нет. Мне? Точно нет. Может быть, тебе? Я в этом почему-то сомневаюсь…

Яркие, словно обведенные черным угольком глаза Тристана смотрели пристально, и Ансель понял, что не уйдет от ответа. Разумеется, он может соврать Тристану, но вот соврать самому себе не выйдет.

Что вело его вчера, когда он решил все рассказать Мие? Желание восстановить справедливость? Или, может быть, забота о девушке? Надежда, что она все вспомнит?

Нет! Его вели эмоции, вела обида и, как ни смешно, что-то, похожее на чувство мести по отношению к Мие с Тристаном за то, что они так счастливы, в то время как он страдает. Да, ему хотелось разрушить это счастье! Ансель расстроился из-за репортажа в газете про мадам рей Брик и «Молнию», а рассказ Тайрека и вовсе выбил почву у него из-под ног. Ему было плохо, и он хотел, чтобы плохо стало и всем остальным вокруг. Особенно тем, кто имел к этому самое непосредственное отношение.

– Мия должна была узнать правду, – пробормотал Ансель, понимая, что его словам не хватает убежденности. – И ты тоже.

Тристан запрокинул голову, подставляя лицо хлещущему снегу, и простоял так несколько мгновений.

– Должна была узнать правду? – задумчиво повторил он. – Зачем? Возвращаясь к моему первому вопросу – кому от этого стало лучше? Точно не Мие и не мне. И не тебе. Так зачем?

Ансель молчал.

– Впрочем, мне кажется, я понимаю, почему ты это сделал, – продолжил рей Дор. – Наверное, надеялся на чудо; вот расскажу я все Мие – и к ней вернется память! А может, думал о том, как это несправедливо, что ты страдаешь один, в то время как остальные наслаждаются счастливым неведением…

Ансель отвел взгляд. Тристан попал в точку.

– Вероятно, на твоем месте я испытывал бы такие же чувства и поступил бы так же, – продолжал авионер. – Но я не на твоем месте, и я на тебя злюсь. И за то, что ты сделал этим плохо Мие, и за то, что поставил под удар наши с ней отношения. Так что если ты найдешь в этом какое-то утешение – не тебе одному сейчас плохо.

– Я думал, что найду, – глухо признался Ансель, испытывая нечто похожее на презрение к самому себе сейчас, когда он проанализировал свои мотивы и увидел всю их неприглядность. – Но, похоже, я ошибался.

Тристан некоторое время молча смотрел на своего механикера, а потом серьезно сказал:

– Спасибо за честность. Могу я рассчитывать на еще одну?

Ансель вопросительно взглянул на Тристана.

– Что ты собираешься делать дальше? – спросил авионер и, встретив непонимающий взгляд юноши, пояснил: – Я люблю Мию. И то, что я о ней узнал, никак не меняет моего к ней отношения. Я еще не знаю, изменит ли это ее отношение ко мне… Но в любом случае, я готов бороться за нее. А вот что собираешься делать ты? Будешь пытаться ее вернуть?

Юноша оценил откровенность Тристана – и не мог не ответить тем же.

– Я тоже любил Мию, – сказал Ансель – и слегка поморщился, поняв, что сказал «любил» в прошедшем времени. – Я был уверен, что потерял ее. А потом произошло чудо, и я снова ее нашел. Представляешь мое состояние? Но затем выяснилось, что нашел я вовсе не ее. Точнее, ее – но уже другую. А я любил прежнюю Мию. Ту, которой больше нет…

Ансель замолчал, обдумывая слова, которые только что произнес. В какой-то мере это оказалось открытием для него самого. Он был так переполнен эмоциями, что прежде не мог спокойно в них разобраться.

И только сейчас, отвечая Тристану, юноша понял, что ему наконец удалось это сделать. Получается, новая Мия лишь напоминает ему о той девушке, которую он любил. Но той Мии больше нет. И эта Мия ею не станет. А значит, ему нужно ее отпустить.

– Мне некого возвращать, Тристан, – твердо ответил Ансель, приняв для себя важное решение. – Я любил Мию и сделал бы что угодно, чтобы ее вернуть. Но мне некого больше возвращать, потому что твоя Мия – совсем другой человек.