смогла удержаться от улыбки, представив себе испанцев, распевающих арии под холодным душем или танцующих фламенко вокруг керосиновой плитки.

– Я все прекрасно понимаю, – заверила она вдову.

– Может быть, – глаза вдовы зажглись, словно она придумала новый, великолепный вариант для Салли, – ты захочешь забрать свои вещи из буфета и перенести вот сюда. Тогда твои столовые приборы не перепутаются с посудой испанцев.

Салли проследила за движением руки вдовы, указывавшей на пустую полку над помойным ведром. Вот, значит, как. Реакция Салли была мгновенной, она была готова к действию.

– Нет, что вы! Меня все устраивает, – сказала она сдержанно, но твердо. – Я не боюсь, что меня побеспокоят.

Вдова покинула кухню с ослепительно фальшивой улыбкой, которая оставалась с Салли все время, пока она готовила обед, – такая же смутно тревожная, как улыбка Чеширского кота.

Когда Марк и Салли обедали на балконе, к дому подъехал автомобиль. Из него вышла испанская пара, которую Салли видела утром, и еще одна – с маленькой девочкой, похожей на пион в своих накрахмаленных нижних юбках. Вдова выбежала им навстречу, широко распахнув ворота, словно они были покрыты золотом и драгоценными камнями, и чуть ли не приседала, пока четверо испанцев с ребенком входили в дом.

В три часа дня Марк и Салли покинули свою комнату, чтобы пойти искупаться. Марк не любил ходить раньше – тогда пляж заполняли толпы толстых смуглых женщин и смазанных маслом для загара пижонов, а вот с трех до пяти, во время сиесты, пляж принадлежал только им. На втором этаже все ставни были закрыты, в комнатах было тихо и сумеречно, как в больнице. Салли закрыла за ними дверь. Ей отозвалось замогильное эхо.

– Тс-с. – Это ядовитое шипение издала вдова Мангада, стоявшая у подножия лестницы. Шепча и преувеличенно размахивая руками, она дала понять молодым людям, что испанцы спят, и призывала Марка и Салли войти в их положение.

– Вот те раз! – воскликнул Марк, когда они были уже в безопасности на берегу. – Как изменился ее тон!

Так случилось, что испанцы отправились ужинать в одну из городских гостиниц. Вечером Салли тушила на керосинке тунца в густом сметанном соусе, опасливо прислушиваясь к легким, почти неслышным шагам хозяйки. Она стала страшиться этих шагов. За пределами комнаты Салли ощущала себя уязвимой мишенью на вражеской территории.

Выключив керосинку, она услышала легкое шипение, словно огонь еще не погас. Склонившись, она подула, чтобы окончательно затушить фитиль. И тогда длинный язык пламени метнулся ей в лицо. Испугавшись, Салли отпрянула в сторону. Целился прямо в глаза, невесело думала она, утирая слезы от едкого дыма.

После еды Салли открыла воду, и та свободно текла на тарелки, но тут в кухню влетела вдова, сразу же устремилась к раковине и воткнула в слив затычку.

– Не надо зря тратить воду, – наставительно заметила она. – Вода – дорогое удовольствие.

Дождавшись ухода хозяйки, Салли тут же вытащила пробку и открыла кран до отказа, испытывая сладостное чувство вседозволенности.

На следующее утро Салли разбудил голос вдовы в коридоре. По непривычно взволнованному, извиняющемуся тону хозяйки Салли поняла, что случилась беда. Испытывая любопытство, она на цыпочках подошла к двери и, словно переняв у вдовы заразную болезнь, приложила глаз к замочной скважине. А потом со смехом растормошила спящего Марка.

– Угадай, что происходит, – сказала Салли. – Пятеро жильцов выстроились у ванной, а вдова в халате черпает воду ведро за ведром. Сейчас там бреется доктор.

Механизм, обеспечивающий подачу воды, окончательно вышел из строя.

– Отработал свое, – предположил Марк. – Похоже, ее сказочный дом стоит на зыбучих песках.

Когда Салли спустилась вниз, чтобы набрать для кофе воды из колодца, вдова в желтом замызганном сатиновом халате протирала шваброй каменную плитку в холле. При откровенном, не умеющем лукавить утреннем свете лицо ее выглядело усталым и слегка зеленоватым; она еще не нарисовала себе брови, а рот без помады по-лягушачьи обвис.

– Ах, – забормотала вдова, опираясь на швабру, голос ее звучал хрипло и раздраженно. – Этим же утром пойду в город искать прислугу. Я к такому не привыкла. Дома в Аликанте у меня были три служанки…

Салли пробормотала что-то сочувственное. Вдова с достоинством выпрямилась в полный рост, при этом ее подбородок был чуть выше ручки швабры.

– Когда я выхожу в город, – ее взгляд был устремлен вдаль, за Салли, теряясь в некоем чудесном, далеком видении, – там я grand dame. Я никогда не работаю при открытых дверях, чтобы этого не видели люди. Вы понимаете? Но за закрытыми дверями, – и вдова бросила на Салли строгий, гордый взгляд, передернула плечами и широко развела руки, – я делаю все. Абсолютно все.

Тем же утром вдова привела домой из города служанку, одетую во все черное. Пока та в течение часа мела, скребла и пылесосила, вдова не спускала с нее глаз. Потом служанка вернулась в город.

– Очень трудно, – доверительно сообщила Салли вдова с видом переживающей трудные времена герцогини, – найти подходящую служанку в Виллавьенто. Летом они много запрашивают. В гостиницах им слишком хорошо платят. Если повезет в наши дни найти служанку, нужно быть с ней очень деликатной. – Вдова мимикой постаралась изобразить, как именно надо относиться к прислуге. Она кивала, жеманилась, приторно улыбалась. – Даже если она разобьет вашу бесценную хрустальную вазу, нужно беззаботно рассмеяться и сказать: «Не берите в голову, мадемуазель».

Салли улыбнулась. Вдова всегда жаловалась на большие расходы, и потому трудно было сказать, что в этом ее маленьком спектакле было правдой.

Утром Марк и Салли наблюдали с веранды, как вдова Мангада приводила в порядок территорию: садовник и трое рабочих грузили в тележку с впряженным в нее осликом камни и прочие обломки, завалившие в целом ненужную подъездную аллею.

– Полагаю, здесь считается признаком аристократизма, – сказал Марк, – когда на тебя постоянно работает команда мужчин. Лучше с осликом или даже двумя.

– Она изо всех сил старается сохранить лицо в Виллавьенто, – заметила Салли.

– О каком лице можно говорить! – фыркнул Марк. – Мошенница. Возможно, она и учила испанскому языку жену губернатора в Гибралтаре, но лично я еще не получил ни одного из обещанных ею уроков.

– Подожди, пока она не набьет жильцами весь дом, – успокоила его Салли. – Она еще не нашла никого в соседнюю с нами комнату. Полагаю, ее это очень расстраивает.

– Не думаю, что это ей удастся – без выхода на балкон комната неинтересна. Несомненно, она сейчас локти кусает, что пошла нам навстречу.

– Ей известно, что иначе она бы нас лишилась, – возразила Салли.

Марк покачал головой.

– Она еще постарается нас обхитрить.

– Не знаю, как ей это удастся, – сказала Салли. – Мы держимся особняком.

Когда Салли задумчиво чистила картофель на обед, в кухню вошла вдова Мангада. Внезапно она выхватила из рук Салли картофелину и взяла нож.

– Вот как надо чистить картофель, – наставляла ее вдова, одним длинным круговым движением снимая коричневую