ты умудрился разминуться со своей единственной возлюбленной в следующей жизни… Это будет так поучительно.

Острая клешня пробила грудь императора, едва не задев сердца (оно у Ферриса чуть сдвинуто — эту информацию Михаэль умудрился сберечь). Два ядовитых шипа слева и справа вонзились в шею.

Однако демон не реагировал. Он остолбенел, досматривая ту же историю, что в далекой от них Аламенье Вэл показывала ошеломленной Бекки.

Этот миг закруглился, отпочковался от времени и замер, превратившись в каплю, готовую упасть. Он отделял Ферриса от смерти, Гррррха от воцарения, праматерь от пробуждения, Михаэля — от нового вздоха.

Победить время почти невозможно, лишь единицам подвластен этот фокус. Судьба миров зависла на ресницах маленькой рыжеволосой женщины. Валери моргнула и открыла глаза.

Глава 63. Император выигрывает сражение

Тем не менее, Феррис не ощутил никаких перемен. Он застрял в своей дурной бесконечности. Там жизнерадостную темноволосую девушку сбивал кэб на пустом перекрестке большого и грязного города. Снова и снова…. И, да, это была Ребекка.

Несмотря на длинную-длинную, по меркам человека, жизнь он помнил себя, как всякий рожденный смертный — только в этом воплощении. В нем он родился в приюте, возглавил небольшую уличную банду, повздорил с маменькиным сынком Михаэлем и потом вместе с ним начал обучение у лютого колдуна. Далее они устроили у наставника погром, когда тот решил убить Ферриса.

Но все, чем он привык гордиться, — все, что считал своим достижением, — оказалось одной большой ложью. После того, как Гррррх показал ему, откуда взялись видения с одинокой женщиной на берегу, и адмирал Феррис снова попрощался с женой в предыдущей жизни, он готовился к любому повороту… Однако не к такому, что молоденькая Бекки была убита в нескольких сотнях метров от колдовского цеха, где он с ребятами осваивал азы магии.

На этот злосчастный день судьба назначила их встречу. Возможно, потому, что в прошлый раз их история оборвалась на середине, им было уготовлено познакомиться еще в более раннем возрасте — ей едва исполнилось шестнадцать, ему — пятнадцать.

Бекки (настоящего имени возлюбленной в этом воплощении он не узнал) спешила передать заказ в цветочную мастерскую рядом с их цехом. А Феррис после сдачи нормативов должен был как раз зайти в лавку за мясным пирогом через одно окно от цветочницы. Как и одну жизнь тому назад, они бы столкнулись на улице и больше не расставались.

И именно эти минуты выбрал учитель, чтобы внезапно напасть на молодого мага, а незнакомая старушка — чтобы обратиться к его Бекки с просьбой перейти через проезжую мостовую. Когда обе вышли на середину, божий одуванчик растворилась в воздухе, зато пустая повозка — без пассажиров и возницы — выросла буквально из ниоткуда.

Учитель Стефаний принадлежал к древнейшему ордену темных и подчинялся повелителю Мрака, недругу Гррррха. А бабуля сверкала белоснежными глазами вообще без зрачков. То есть в заговоре участвовала одна из дочерей света, если не сама праматерь. Та не любила доверять такие щекотливые поручения ни родным, ни падчерицам.

В тот день светлые и темные вот так объединились против провидения. Совет темных за спиной Гррррха не подтвердил нерушимую пару переметнувшегося на их сторону Ферриса и светлой Бекки. И девушку убили свои же, чтобы не дать свершиться их судьбе.

Конечно, ни Бекки, ни Феррис не были конечной целью. Праматерь и сильнейшие адепты темных искали способ извести тогдашнего императора. Гррррх не спешил уходить и высасывал силы у тех и других. А молодой чародей, потерявший любовь и так и не узнавший об этом, был идеальным кандидатом на роль сменщика.

— Брат, — издал хрип все еще император.

Михаэль — единственный близкий и настоящий в этой чужой фальшивой истории, которой на поверку оказалась жизнь темного властелина.

— Неужели сообразил? — оскалился Гррррх. — Твой друг, если бы враги не перестраховались, обратился бы в мою погибель. Конечно, его дар не чета твоему, но упорства хватило бы на легион. Он окреп бы рядом с тобой, а потом, когда ты завел семью со своей девчонкой и удалился бы от дел, заступил на твое место — чтобы хитростью забирать у меня мир за миром. Редкую тварь подготовил рок для моего краха. Но, знаешь, с такими врагами и друзья не нужны. Они все перевернули с ног на голову. Этот отброс был вынужден вечно прозябать в твоей тени. Обнаружилось, что он слишком щепетилен, чтобы тебя уничтожить.

Только тут Феррис заметил, что его тело бьется отнюдь не в здоровых конвульсиях. Яд Гррррха мешал восстановлению тканей, а клешни наносили смертоносные повреждения, разрывая центральные сосуды и нервные узлы. Он больше не контролировал мышцы. Магия угасала медленнее. Ее все еще достаточно, чтобы задушить это чучело краба.

При этом Феррис не мог отвести внутренний взгляд от Бекки, лежащей не неровных камнях дорожного покрытия. Ее чудесные волосы промокли от крови, алое пятно расползалось вокруг головы. В совсем еще девчоночьих глазах застыло удивление. В той жизни она больше не страдала. Она даже не успела испугаться…

— Тебе показать, как женушка провела последующих «дцать»? — утробно захихикал Грррх. —- Ты не догадывался и не переживал, менял одних красивых женщин на других, а она помирала в тоске, переживая, что рядом нет ни деток, ни одаренного обормота.

Император понимал, что демона следовало добить. Что даже, если он, Феррис, не жилец, то оставлять после себя такое наследство, значило бы обречь миры на нескончаемую войну. Только сосредоточиться на нем никак не удавалось.

— Ты просто ее недостоин, Феррис, — прокряхттел Грррх, который к этому моменту уже вонзил в молодого соперника все клешни и вынужден был ждать, когда энергия того наконец иссякнет. — Бедняжка мучилась зря. Даже найдя ее благодаря мне и Михаэлю, ты все еще сомневался и собирался удрать. Я засек одно из твоих возвращений… Это не нерушимая пара, а скорлупа, фикция.

В его словах крылась ложь. Мысли путались, и Феррис не мог внятно сформулировать, где именно. Но ослепленный властью, лишенный большей части человеческого, он узнал свою Бекки — ее слова, ее голос. Да, он не вспомнил прошлую жизнь, скрипучий деревянный дом (между прочим, точную копию императорского «особняка»), собственных детей, а ее вспомнил.

— Эй, повелитель, ты что там, помираешь? Это же надо, все время по-своему, — вкрадчивый голос с кошачьими интонациями музыкой зазвучал у него в голове. — Там праматерь беснуется, Вэл ее долго не удержит, а у Бекки, к сожалению, эта жизнь последняя.