праздновать Йоль в эту дыру в то время, как в их собственном замке все было почти готово.

Слева от них смазливый юноша нашептывал партнерше по танцу приятные непристойности. Щеки девушки пылали. То ли от выпитого вина. То ли от его слов. Или от всего вместе. Судя по цветам их одежд, они приехали из Брайгхора и Валиндера. И вряд ли эта встреча стала их первой.

Изрядно пьяный толстяк в военном мундире стоял подле музыкантов. Возле него ошивались двое молодых людей в чинах поменьше. Явно приглядывали за набравшимся командиром, чтобы тот не натворил дел на горячую голову.

Шут показывал детям фокусы с исчезающей и появляющейся монеткой, отчего малышня приходила в полный восторг.

Сухощавая старушка сидела в глубоком кресле у одного из каминов. Она следила за танцующими задумчивым взором. Вероятно, с удовольствием погрузилась в воспоминания о собственной молодости, когда она так же отплясывала во время Йоля. Адептка хотела спросить мужа, кто это, но отвлеклась.

Внимание Гвин привлек юноша, который крутился подле Деваны и ее подружек. В его богатых одеяниях доминировал зеленый цвет. А еще в незнакомце преобладали всевозможные выступающие части: острые скулы и нос, кадык, худые локти и колени, длинные пальцы и большие уши под вьющимися каштановыми волосами. Маленькими у него были лишь глазки. Но незавидная внешность юношу явно не смущала. Судя по тому, как уверенно он вел себя среди дам, паренек прекрасно отдавал себе отчет о своем положении в обществе. И это явно не нравилось Деване. Принцесса сторонилась его, каждый раз стремясь встать так, чтобы между ней и назойливым ухажером оказалась одна из подруг.

– Напомни, кто этот молодой человек? – Гвин кивнула в сторону компании.

Кевендил проследил за ее взглядом.

– А. Это принц Эмерик Эверхил, – сказал он и, понизив голос, добавил: – Батюшка присмотрел его в мужья нашей Деване.

Адептка презрительно фыркнула.

– Эту нескладную саранчу нашей куколке? – Она нахмурилась.

– Он возмужает, – заверил супруг.

Отчего-то Гвин была уверена, что Кевендил процитировал очередные слова венценосного батюшки.

– Я тебя умоляю. – Адептка презрительно скривилась. – Ему придется отрастить себе знатную бороду и изрядно набрать массу, чтобы хоть как-то…

Она бросила еще один взгляд в сторону принцессы. Вид у девочки был пренесчастный. В другой ситуации Гвин бы позволила себе толику злорадства, но то, как заносчиво держался тощий Эмерик, как громко смеялся он невесть чему, вывело ее из себя. До нее донеслись обрывки насмешливой фразы про «мертвяков на заднем дворе».

– У Эверхилов богатые земли, – напомнил муж. – Отец мечтает с ними породниться.

Так почему бы старику Бариану самому не жениться на ком-нибудь из их семейства? Зачем вот так сватать любимую дочь? Однажды Девана расцветет. Станет стройна и прекрасна. Ее голубые глаза и светлые локоны пленят не одно мужское сердце. Ей можно будет сыскать мужественного и знатного жениха, который не станет смеяться над перенесенными неприятностями, а поможет пережить любые невзгоды. Разумеется, если она хотя бы немного справится со своим несносным характером.

Ну уж нет. Ее девочка не достанется какому-то зазнавшемуся мальчишке. И все из-за того, что у его папаши пашни больше. В конце концов, где были эти Эверхилы, когда Пастырь Проклятых захватывал Нордвуд?

– Пошли. – Гвин прервала танец и, взяв мужа за руку, потянула за собой в сторону Деваны. – Пригласишь сестру на танец.

Они приблизились к молодым людям. Девана смотрела рассеянно. Ее подруги – смущенно. Особенно блондинка, которая так любила бросать на принца Кевендила долгие томные взоры. Но принц Эверхил выглядел все таким же уверенным в себе. Вероятно, считал, что Нордвуд его королевству не ровня. Как не ровня принцесса, а также их новоиспеченная чародейка. Наивный заносчивый сопляк. Адепт есть адепт. Независимо от того, под чьей крышей он находится.

– Принц Кевендил упросил меня отпустить его на танец с вами, ваше высочество, – сообщила Гвин, поравнявшись с принцессой.

Девана захлопала длинными ресницами, уставившись на брата удивленным взором.

Адептка сделала изящный реверанс. Вложила маленькую руку принцессы в ладонь супруга.

– А принц Эверхил, полагаю, потанцует со мной. – С этими словами она сгребла в охапку руку долговязого Эмерика и потянула его обратно, в центр зала.

Рука юноши оказалась холодной и липкой.

Адептка развернула мальчишку к себе. Положила одну его руку себе на талию, другую сжала пальцами, точно тисками, а затем повела его, как иной кавалер оторопевшую барышню.

Принц и вправду лишился дара речи. Его острый кадык так и ходил вверх-вниз, а глаза бегали в поисках спасения. Однако он был в руках колдуньи. Женщины, с которой никто поспорить бы не смел. Вот и он не решался. Наверняка бедняга думал, что это лишь танец. Дань уважения. Или поступок дамы, муж которой сейчас вынужден отплясывать с собственной сестрицей.

Девана, впрочем, выглядела весьма довольной. Гвин мельком уловила ее взгляд. Вполне себе благодарный за то, что она избавила ее от общества ненавистного жениха.

Гвин рывком развернула паренька к себе. Она была ниже мальчишки, но он смотрел с ужасом.

– Слушай меня внимательно, принц. – Адептка улыбалась, но это была улыбка хищника, в лапах которого трепыхалась добыча. – Девана – девочка непростая. Характер у нее такой, что не каждый вынесет. Но она теперь моя сестра. Она сестра магички, понимаешь? А знаешь, что бывает с теми, кто обижает магичек или их семью?

Юноша сначала кивнул. Потом резко замотал головой. Его взгляд был прикован к улыбке женщины. Точнее, к острым клыкам под верхней губой.

Мальчишка передвигал ногами в такт музыке. Подавал руку тогда, когда было нужно. Отдалялся и приближался, но оторваться от рыжеволосой женщины не смел. Как мошка, что безвозвратно запуталась в силках паука.

– Больше никаких насмешек. Никаких замашек на превосходство, ты понял меня, принц? Твои поля ничем не лучше наших. И мне думается, что теперь даже хуже. Во многом. – Гвин улыбалась так сладко, что в этой сладости можно было насмерть захлебнуться. – Ты должен стать достоин того, чтобы она хотя бы смотрела в твою сторону, понял меня?

Последнюю фразу она повторила достаточно громко. Многие в зале услышали. Многие оглянулись на них. Гвинейн это и было нужно.

Юноша закивал. Заулыбался. Криво и отчаянно.

Адептка протянула руку с последними аккордами музыки и потрепала его за щеку. Точно пятилетнего ребенка. Больно и нарочито долго.

– Молодец. – Она одарила его новой улыбкой. Острой, как битое стекло. – А теперь иди к своему отцу. И не смей приближаться к Деване до конца вечера.

Эмерик Эверхил сорвался с места и бросился прочь чуть ли не бегом. Даже забыл поцеловать