Еще важнее тот факт, что программа опрыскивания, разработанная энтомологами Новой Шотландии, не ведет к нарушению равновесия в природе. Постепенно мы начинаем понимать справедливость слов, сказанных 10 лет назад канадским энтомологом Уллиетом: «Мы должны отказаться от мысли о превосходстве человека над природой и признать, что во многих случаях в окружающей нас среде можно найти более экономичные пути и средства более экономичного ограничения количества вредных организмов, чем средства, изготовленные нами».

16. Грохот лавины

Если бы Дарвин был жив, его поразило бы разнообразие мира насекомых, подтверждающее его теорию выживания наиболее приспособленных. В результате интенсивного химического опрыскивания слабые насекомые совершенно исчезли. Сейчас во многих местах сохранились только сильные и приспособившиеся насекомые.

Около полувека назад Меландер, профессор энтомологии Вашингтонского колледжа, задал теперь звучащий чисто риторически вопрос: «Могут ли насекомые противостоять опрыскиванию?» И если Меландер тогда еще не мог дать определенный ответ на этот вопрос, то лишь потому, что задал он его слишком рано — в 1914 году.

До появления ДДТ неорганические химикаты, применявшиеся в масштабах, весьма умеренных по сегодняшней мерке, привели к возникновению насекомых, стойких к химическому опрыскиванию или опылению. Так получилось в районе Сан-Хосе, где сначала в течение нескольких лет успешно удавалось уничтожать насекомых-вредителей с помощью опрыскивания раствором негашеной извести. Затем появились стойкие насекомые в районе Кларкстона (штат Вашингтон); избавиться от них было труднее, чем, например, в фруктовых садах в долинах Уэнатчи или Якима, не подвергавшихся обработке.

Скоро и в других частях страны насекомые начали приспосабливаться к опрыскиванию. В результате тысячи акров прекрасных фруктовых садов Среднего Запада оказались загубленными насекомыми, теперь неуязвимыми к опрыскиванию. Потом в некоторых районах Калифорнии старые, проверенные способы защиты деревьев с помощью окуривания синильной кислотой перестали давать нужные результаты. Эта проблема привела к исследованиям, начатым Калифорнийской экспериментальной цитрусовой станцией в 1915 году и продолжавшимся в течение четверти века. Выработался иммунитет и у яблоневой плодожорки, которую в течение 40 лет успешно истребляли мышьяковокислым свинцом.

Но во всей полноте проблема приспособления насекомых встала с началом применения ДДТ и многих других родственных ему соединений. Для тех, кто хоть немного знаком с насекомыми или с динамикой размножения животного мира, не было неожиданностью то, что через несколько лет возникла новая опасная проблема. Однако до сознания людей медленно доходило, что насекомые имеют эффективное оружие против химических средств. И только специалисты по насекомым, разносящим болезни, ясно видели опасность; большинство же работающих в сельском хозяйстве все еще слепо возлагает надежды на разработку новых и более токсичных ядохимикатов, хотя нынешние трудности порождены именно ими.

Если понимание явления сопротивляемости насекомых вырабатывалось медленно, то этого нельзя сказать о самой сопротивляемости. До 1945 пода было известно только с десяток видов насекомых, устойчивых к инсектицидам, применявшимся до ДДТ. С изобретением новых органических ядохимикатов и новых способов их массового применения сопротивляемость насекомых стала возрастать с космической скоростью, и в результате уже к 1960 году насчитывалось 137 устойчивых видов насекомых-вредителей. И никто теперь не верит, что конец этому близок. Опубликовано более 1000 работ по этому вопросу. Всемирная организация здравоохранения привлекла на помощь около 300 ученых всех стран мира. Сопротивляемость насекомых, заявила эта организация, в настоящее время является самой важной проблемой в борьбе с переносчиками заразных болезней. Известный английский ученый д-р Чарлз Элтон оказал как-то: «Мы слышим отголоски того, что может превратиться в сокрушительную лавину».

Иногда сопротивляемость вырабатывается у насекомых слишком быстро. Еще не успевают высохнуть чернила на отчете об успешном применении против насекомых того или иного ядохимиката, как уже приходится вносить в него поправки. В Южной Африке, например, большое беспокойство доставлял скотоводам синий клещ, от которого на одной только ферме погибло 600 голов крупного рогатого скота. Поскольку у этого клеща выработался иммунитет к мышьяковистым растворам, против него применили гексахлорциклогексан, и некоторое время казалось, что все хорошо. В сообщениях, опубликованных в начале 1949 года, говорилось, что клещей, стойких к мышьяковистым препаратам, нетрудно уничтожать новым веществом, однако в этом же самом году пришлось опубликовать другое сообщение о выработке у клеща стойкости и к этому препарату. В связи с этим автор статьи, опубликованной в 1950 году в журнале «Лезер трейдс ревью», писал: «Сведения об этом, просачивающиеся из научных кругов и появляющиеся в некоторых зарубежных журналах, надо бы давать под такими же крупными заголовками, под какими печатаются сообщения о новой атомной бомбе, если в должной мере оценить важность этого вопроса».

Хотя сопротивляемость насекомых является проблемой сельского хозяйства и лесоводства, однако наибольшее беспокойство она вызывает у организаций, ведающих вопросами здравоохранения. Связь между различными насекомыми и многими инфекционными заболеваниями известна с давних времен. Комары анофелес могут внести в кровь человека одноклеточный организм малярии. Другие комары являются переносчиками желтой лихорадки, третьи — энцефалита. Домашняя муха хотя и не кусает, но, соприкасаясь с продуктами питания человека, может занести в лих бациллы дизентерии; во многих странах мухи — разносчики глазных болезней. Вошь разносит тиф, крысиные блохи — чуму, муха цеце — африканскую сонную болезнь, клещи — различные лихорадки, и так далее, и так далее.

Это очень важные проблемы, и их необходимо решить. Ни один здравомыслящий человек не скажет, что на распространение болезней насекомыми можно не обращать внимания. Сейчас возник вопрос, разумно ли решать эту проблему методами, которые еще больше ее усложняют. Много говорится о победах в войне против болезней путем уничтожения насекомых — переносчиков инфекции, но мало говорят о поражениях, о кратковременности триумфов, о том, что вредные насекомые стали более устойчивыми в результате наших же действий против них. Возможно, еще хуже то, что мы сами уничтожаем наши же средства борьбы с ними.

Выдающийся канадский энтомолог д-р Браун провел по поручению Всемирной организации здравоохранения глубокое исследование вопроса сопротивляемости насекомых. В написанной им и опубликованной в 1958 году монографии говорится: «Через каких-нибудь десять лет после начала применения сильнодействующих синтетических инсектицидов у насекомых, против которых они применялись, появилась устойчивость к ним». Публикуя эту монографию, Всемирная организация здравоохранения предупредила, что «энергичному наступлению, которое ведется сейчас на болезни, разносимые насекомыми, такие, как малярия, тиф и чума, грозят серьезные неудачи, если не будет быстро решена эта проблема».

Чем измеряется степень неудачи?