Посмотрев на нее, переступившую через порог, Арьял на миг забыл обо всем, кроме ее несравненной красоты.

С головы до кончиков пальцев на ногах она представляла собой — по-другому и не скажешь! — смертельную элегантность.

Поглощенный созерцанием красоты, он не сразу обратил внимание, что Джелин держит в руке ту самую безвкусную желтую гавайскую рубашку, расписанную по шелку кричаще-розовыми орхидеями.

Улыбка на его лице увяла. Он скрестил руки на груди и, уловив озорной блеск в темно-синих глазах Джелин, свирепо уставился на нее.

— Ты издеваешься, что ли?

— Эту или вот это. — Она вытащила из-за спины отделанный рюшами кухонный фартук с надписью на груди «Целуй повариху». — Выбирай.

Он фыркнул.

— Ты специально это сделала.

— Думаешь, мне хочется, чтобы мой супруг выглядел гигантской орхидеей?

От его недовольства не осталось и следа, как от росы на солнце.

— Супруг, — тихо повторил он, подошел к Джелин и заключил в объятия ее стройное тело. — Мне нравится, как это звучит.

— Мне тоже. Но не надо отвлекать меня. Арьял, ты пообещал, что после душа мы закончим наш разговор.

— Разговор? Теперь это так называют?

— Я пыталась донести до тебя мои в высшей степени разумные предложения.

Он куснул ее за мочку уха, а потом нехотя разомкнул объятия и отступил.

Ему нельзя было отвлекаться. В особенности если он собирался выиграть в этом конкретном споре.

— Они больше похожи на приказы, а не на предложения, красавица, — сухо заметил он.

Скрестив руки на груди, она вздернула подбородок таким знакомым движением.

— Только потому, что ты отказываешься слушать разумные доводы.

Выдержав ее взгляд, Арьял помрачнел.

— Джелин, тебе я доверю свою жизнь, но не жди от меня, что мое доверие распространится и на твоих сородичей. Слишком долго они оставались моими врагами.

Она была не настолько глупа, чтобы убеждать его, что знакомые вампиры примут его с распростертыми объятиями только потому, что они стали мужем и женой.

— Ты воин, — пожала она плечами. — Ты прекрасно знаешь, что иногда нужно с кем-то объединиться ради победы добра.

— Враг моего врага — мой друг?

— Может, и не друг, но…

— Джелин, те сильвермисты в пещере — мои братья, — неожиданно резко прервал он ее.

Ее лицо смягчилось.

— Я отлично помню.

— Тогда ты понимаешь, почему я никогда не смирюсь с тем, что они могут пойти на прокорм кровососам.

Джелин прижалась к нему, погладила, чтобы успокоить. В нем опять всколыхнулись воспоминания о том, как их продал в рабство проклятый колдун.

— Стикс ведь не дикое животное, хотя… — Она попыталась подобрать нужное слово. — Хотя иногда и пугает. Ему не больше твоего хочется устроить кровавую баню.

Арьял не сомневался в ее правдивости. Всем было хорошо известно, что нынешний Анассо пытается цивилизовать своих вампиров. Но Арьялу так же прекрасно было известно, что вампиры изначально являлись хищниками, и никакой приказ короля не в силах изменить их природные инстинкты.

— Может, и не хочется, но как только начнется схватка, все договоренности пойдут коту под хвост.

— Мы ведь не можем позволить, чтобы дитя осталось в руках у Тирлоха. В конце концов, они отроют алтарь и воссоздадут Темного Властелина.

— Я знаю.

Она нетерпеливо фыркнула.

— Скажи, красавчик, что ты задумал?

— Я хочу оказаться в пещере до того, как вампиры начнут бойню.

— Нет! — Ее ногти впились в его руку. Она отрицательно замотала головой. — Это слишком опасно.

Арьял осторожно освободился от болезненного захвата. Ему не хотелось лишиться руки, в то время как он будет излагать ей свой план.

— Я хочу дать моим братьям возможность сдаться.

Лучше, чем кому-либо другому, ей было известно о его бескомпромиссном стремлении защитить свой клан.

— Ты думаешь, они пойдут на это?

— Да, если мне удастся поговорить с ними, — сказал он, вспомнив подслушанный в пещере разговор. — Они больше не доверяют Тирлоху, но запуганы колдуном. Они пойдут за мной, если я смогу дать им шанс выйти оттуда.

— Все равно это очень опасно, — пробормотала она.

— Мы с ними из одного клана, они — моя семья. — Он понимал, что до нее дойдет его мрачная решимость. — Я не могу бросить их на верную смерть.

Стиснув руки, Джелин прикидывала в уме, сможет ли она закрыть его здесь, в подвале. Затем, нагнувшись, подобрала с пола шелковую рубашку и сунула ему в руки.

— Я поговорю со Стиксом.

Он натянул на себя рубашку, больше раздосадованный словами Джелин, чем нелепой тканью.

Как будто ему требуется разрешение от проклятого кровососа!

— Не его дело — решать за меня.

— Да-да. — Она закатила глаза. — Послушай, мы все можем действовать сообща, если никто не станет добиваться выгоды для себя.

— Скажи об этом своему Анассо.

— Как раз и собираюсь.

Он перестал возиться с пуговицами, поднял голову и внимательно посмотрел на нее.

— Правда?

— Разумеется.

Хм. Его инстинкты подсказывали другое.

Что-то все гладко складывается!

— И не станешь отговаривать меня?

Джелин отвела глаза, проверила обрез, висевший на узкой талии.

— Не собираюсь бодаться с кирпичной стеной.

— Отлично!

— Но…

— Черт! — Он покачал головой. — Я так и знал, что обязательно появится какое-нибудь «но».

— Но, боюсь, я смогу выторговать для нас не больше нескольких минут до начала. — Она не стала реагировать на его недовольство, подняла голову, посмотрела ему прямо в глаза и поняла, что он уступил. — Поэтому для нас будет лучше, если ты быстро найдешь их и уговоришь.

Арьял прищурился.

— Для нас?

— Я твоя жена. — Джелин положила ему руку на грудь. — Мое место рядом с тобой. Не важно, куда ты направляешься.

— Ты только сейчас говорила, что это очень опасно, — процедил он сквозь зубы.

— Пойдем, супруг мой. — Повернувшись, она направилась к двери, не обращая внимания на Арьяла, который шагал за ней, ругаясь на чем свет стоит. — Нам нельзя опаздывать.

Джелин всегда подозревала, что у мужчин отсутствует хромосома, отвечающая за рациональное мышление. Иначе с чего тогда они с таким желанием бьются грудью о грудь и грозят друг другу клыками, вместо того чтобы взять и спокойно обсудить проблему?