— Я обязательно приму это во внимание, — заверил Ян, взяв ломоть свежего хлеба из общей тарелки.

— А где Джон? — спросил глава семейства.

— Так я его за водой послала, должен скоро вернуться, — Мари поставила на середину стола исходящий паром горшок, и от аромата тушёных овощей с курицей у Шарпворда требовательно заурчал желудок.

Словно в подтверждение её слов, в прихожей раздались шаги, и спустя секунду в гостиную вошёл высокий человек в распущенной чёрной рубахе с закатанными по локоть рукавами. Огромный шрам на бритой голове заканчивался у травмированного уха; слегка подозрительный прищур глаз, недельная щетина на подбородке. Шарпворд не сразу понял, как уже несколько секунд смотрит на клеймо над бровью — настолько неожиданной для него оказалось встреча с осквернённым без маски.

Кивнув собравшимся, ординарий занял приготовленное для него место и лукаво подмигнул мальчишке постарше:

— Как рука?

— Болит немного, — пожаловался тот.

— Ничего, не умрёшь, — проворчал Дэйв. — Ты его, Джон, не особо жалей. Враг жалеть не будет.

Ян никак не мог взять в толк, кем приходится этой семье осквернённый, относились к нему точно не как к невольнику.

— Что-то не так, господин? — Мари поставила перед ним глиняную тарелку с синим узором по краям.

— Я… — Шарпворд с нескрываемым недоумением посмотрел на неё, потом опять на ординария. Осквернённый напряжённо выровнялся и украдкой глянул на своего господина.

— Ах, что же это я! — всплеснула руками хозяйка. — Джон — член нашей семьи, он с нами уже… Ох, лет двадцать, не меньше, верно, Дэйв?

— Восемнадцать, — уточнил тот. — Но коли вас оскорбляет его присутствие, мы можем отнести ваш ужин наверх.

Это не было грубостью, хозяин дома не собирался никого оскорблять. Так он указал на негласные правила его семьи, которые ради гостя менять не собирался. В родительском доме Яна жила сервус, кроткая, тихая женщина, всегда скрывавшая лицо за маской. Мама очень любила свою помощницу, относилась к ней с теплотой, жалела, работой не слишком нагружала, но никогда невольница не сидела с ними за одним столом. С таким трепетным отношением к осквернённым Шарпворд столкнулся впервые. Даже после Скорбной Ночи — не могли же они не знать о случившемся, в самом деле! — для этих людей ординарий оставался частью семьи, Джоном, и им было наплевать, что подумают о них другие. Правильно ли это или нет, Ян судить не взялся, но раз уж он решил остаться здесь на неопределённый срок, придётся уважать традиции этих удивительных людей.

— Нет, простите, я просто… не ожидал, — он смущённо улыбнулся. — Не беспокойтесь, право, ничего против Джона я не имею.

* * *

Как только экипаж остановился, Сто Семьдесят Второй, словно по беззвучному приказу, спрыгнул на землю и подал Ровене руку. В ответ она окатила его полным презрения взглядом и, проигнорировав услужливый порыв помочь, самостоятельно выбралась из кареты. Тридцать Вторая, в этот раз облачённая в стандартную форму, выскочила с другой стороны и почтительно склонилась, когда её господин ступил на выложенную фигурной плиткой дорожку.

Ровена не спрашивала, куда её везут; за время в плену у магистра — именно так она называла своё замужество, — ей удалось немного познакомиться с его нравом. И хотя он оставался для неё диким зверем в шкуре добропорядочного человека, ему всё же была присуща некоторая предсказуемость. Одной из таких предсказуемостей оказалась тяга к недомолвкам, и если уж Брутус изначально не сообщил о своих планах, то бесполезно пытаться хоть что-то из него вытянуть. Впрочем, ничего вытягивать из него и не хотелось. Одно его присутствие вселяло в Ровену первобытный ужас, когда заложенные с рождения инстинкты криком призывают сжаться, умолкнуть, а лучше притвориться, будто её здесь нет, дабы лишний раз не привлекать к себе внимание монстра.

Дорога заняла около часа, что уже казалось Ровене довольно настораживающим, но место, куда привёз её магистр, озадачивало ещё больше: огромный особняк с роскошной массивной лестницей и высоченными колоннами утопал в ночной черноте раскидистых крон деревьев, просторное крыльцо, залитое мягким светом электрических ламп, украшали подвесные горшки и громоздкие мраморные вазоны, у закрытых дверей замерли каменными изваяниями двое сервусов. За экипажем находилась просторная площадка с рядами карет. Короткого взгляда не хватило, чтобы их сосчитать, но навскидку не меньше двух десятков. Судя по их количеству, здесь намечалось какое-то торжество, хотя ни музыки, ни голосов Ровена не слышала, как и не видела праздно расхаживающих пар, что уже казалось странным, ведь тёплая весенняя ночь так и манила прогуляться под звёздами по саду, раскинувшемуся сразу за транспортной стоянкой.

С мягкой улыбкой, той самой, от которой теперь шёл мороз по коже, Брутус предложил Ровене руку и, дождавшись, когда её пальцы робко коснулись его локтя, повёл к лестнице. В одно мгновение оживившись, лакеи-сервусы толкнули створки тяжёлой резной двери и низко склонились, пропуская дорогих гостей внутрь. Холл, а иначе назвать такую роскошную прихожую язык бы не повернулся, встретил их уютным полумраком. Гирлянды миниатюрных ламп казались похищенными с неба звёздами, прикованными друг к другу тончайшей стальной нитью; овальный низкий стол, мраморный пол и зеркала на стенах отражали глянцевой поверхностью десятки крошечных огней, и оттого, казалось, звёзды сияли и под ногами, и над головой, и со всех сторон.

Важного вида мажордом встретил их низким поклоном и, не проронив ни слова, повёл за собой. В полной тишине они пересекли гостиную, обставленную изысканными креслами, софами, столиками и огромным винным шкафом, и остановились у тяжёлой двери, ощетинившейся железными шипами, и её своеобразный декор выглядел жутко и чужеродно на фоне интерьера усадьбы.

Изнутри доносились плавная мелодия, наигрываемая чьими-то умелыми пальцами на фортепиано, тоскливое причитание скрипки и множество приглушённых голосов. Наверное, именно здесь собрались все гости, те самые загадочные владельцы карет.

Мажордом взялся за массивное чугунное кольцо и постучал им по двери несколько раз, выдерживая интервалы. Брутус загадочно улыбнулся, глядя на Ровену:

— Уверяю, моя принцесса, предстоящее зрелище не оставит тебя равнодушной.

— Что это за место? — любопытство всё же взяло верх.

Вместо ответа, магистр хитро сверкнул глазами и повернулся к двери, за которой раздался тяжёлый скрежет засова. Вскоре Ровена смогла рассмотреть то, что так надёжно скрывалось за шипастой преградой. Огромная зала мерцала бесчисленным множеством свечей, но даже их не хватало, чтобы разогнать чернильную тьму, затопившую собой помещение. Множество круглых столиков усеивали всё свободное пространство по центру, их окружали кабинки, прячущие гостей за полупрозрачными занавесями. Фужеры и хрустальные графины, заполненные рубиновым и золотистым винами, имелись на каждом столе, в воздухе витала приторная смесь ароматов парфюма,