— Знаешь, я теперь сильнее верю в правдивость наших легенд о том, что сиды — потомки великих богов! — шепнула я на ухо Кириллу, нежась в его объятиях.

— А я-то тут при чем? — непонимающе приподнял брови он.

— При том, что, когда ты со мной, я ощущаю себя всемогущей, ощущаю себя истинной дочерью богини Дану! — на полном серьезе призналась я.

— Еще бы, ведь тебе не привыкать подвизаться в качестве ее дублера! — хмыкнул он, намекая на рассказанную во всех деталях историю с памятником. — Только прошу, не вживайся в роль слишком сильно, не рискуй собой ради благополучия других!

— Я попробую! — не очень уверенно пообещала я.

Наговорившись, мы завернулись в одно одеяло и задремали, тесно прижавшись друг к другу. И, уже проваливаясь в крепкий сон без сновидений, я в сотый раз пообещала себе не втягивать его в новые неприятности, не подвергать глупому риску, не создавать угрозу для его жизни. Но, ясное дело, все эти обещания опять оказались невыполнимыми, ибо, как у нас дома частенько говорят, благими намерениями вымощена дорога к Теням.

А с улицы — до самого рассвета, будоража все окрестные дома, — доносилось разухабистое бряканье на гитаре вперемешку с истошными кошачьими воплями и предельно нецензурной руганью…

Я проснулась внезапно, словно от удара. Вернее, от острой боли, возникшей непонятно откуда, неясно где дислоцирующейся, но усиливающейся с каждой секундой. Морщась и страдальчески покряхтывая, словно древняя старуха, осторожно выбралась из-под тяжелой, теплой руки Кирилла, по-хозяйски обхватившей меня за плечи. К счастью, любимый ничего не почувствовал, только промычал что-то неразборчивое и перевернулся на другой бок, смешно скорчившись на неудобном диванчике. Я бережно накрыла одеялом его голую спину и глянула в окно. На улице царила непроницаемая ночная тьма. Приступ колик, прервавший мой отдых, отступил, оставив после себя испуги недоумение. Забавные ходики на стене, имеющие форму кошачьей морды с мотающимися туда-сюда глазами, показывали три часа пополуночи. Самое ведьмовское время, в такое еще и не то может случиться… Я растерянно потерла заспанные глаза, пытаясь убедить себя в том, что болезненный магический зов, разбудивший меня минуту тому назад, отнюдь не реальность, а всего лишь плод моего больного воображения. Ну кто в этом мире способен на подобное?

«Иди ко мне! — неожиданно вновь прозвучало в голове, принеся с собой повторный болевой приступ, куда более сильный. Я охнула и схватилась за живот, в который будто всадили штырь из раскаленного железа. — Иди ко мне, Сафира!» — Слова призыва были четкими и внятными, но выговаривающий их голос доверия не внушал. Низкий, глухой, зловещий — он больше напоминал змеиное шипение, чем нормальную человеческую речь. Непонятно, кто и куда меня зовет, но противиться ему нет никаких сил. Казалось, что под влиянием этого странного зова ноги сами несут меня вон из дома.

Я торопливо оделась, виновато вздохнула, словно извиняясь, и плотно прикрыла за собой дверь кухни, оставляя там крепко спящего Кирилла. Покаянно размышляя о том, какую жуткую глупость совершаю, я под аккомпанемент многоголосого храпа, доносящегося из комнаты, прокралась по коридору, обулась и неосмотрительно покинула квартиру моего нао, беспомощно отдавшись на волю неведомой магии. Извините меня, друзья, понимаю ведь, как глупо себя веду, уходя из этого безопасного убежища, но ощущаю себя совершенно беспомощной перед силой магического зова, притягивающего меня словно магнит. Мысли сумбурно бились в голове, пытаясь противостоять неведомому врагу, пока ноги послушно шагали вниз по лестнице. Я хотела кричать, звать на помощь, но язык мне не повиновался. Ногти вцепились в перила, пробороздив на них длинные царапины, но и это не помогло.

«Иди, иди ко мне!» — неумолкающим набатом гудело в мозгу. А если я пыталась остановиться, замедлиться или повернуть назад, то все мое тело тут же пронизывала такая чудовищная боль, что я вновь послушно шагала вперед, подчиняясь ведущим меня словам. Шла вперед против воли и желания, до скрипа сжав зубы, обливаясь потом и слезами. Шла навстречу неминуемой смерти!

Направляемая и контролируемая болью, определяющей мой маршрут, я пересекла безлюдный двор и свернула налево, очутившись под темной аркой. Снег поскрипывал под ногами, нарушая безупречную тишину ночи. Но вдруг я услышала еще какой-то короткий звук и заметила тень, мелькнувшую сбоку от меня. А еще через мгновение что-то небольшое уперлось мне в спину, точно между лопатками.

— Стой! — приказал подозрительно знакомый девичий голос. — Остановись или умрешь!

— Если остановлюсь, тоже умру! — печально усмехнулась я. — Ты предлагаешь мне выбрать меньшее из двух зол? Забавная дилемма, правда?

— Я могу тебе помочь. — Предмет между лопатками исчез, а невидимая собеседница ускорила шаг, догоняя меня. — Если ты согласишься помочь мне…

— Да неужели? — Не останавливаясь, я повернула голову, скептично воззрившись на свою соседку, теперь шагающую в ногу со мной. — А зачем ты мне нужна, дважды предательница, фальшивая бомжиха Блоха?

Лизка, а это была именно она, густо покраснела. Правда, сейчас оная предательница ничуть не походила на прежнюю поддельную побирушку. Ладную фигурку приспешницы жрицы Смерти эффектно обтягивал пуховой костюм скромного серого цвета, голову покрывала симпатичная шапочка с меховым помпоном. Белокурые волосы девушки рассыпались по плечам, а пахло от нее на сей раз не потом, а мылом и здоровым, молодым телом. И даже остренькому лисьему личику шпионки, которое сейчас украшал почти незаметный макияж, нельзя было отказать в своеобразной, нешаблонной привлекательности.

— А почему это я аж дважды предательница? — поинтересовалась Лизка, опуская руку с зажатым в кулаке пистолетом, которым совсем недавно тыкала мне в спину.

— На даче Сидора ты предала нас, а сейчас, предлагая мне помощь, предаешь свою госпожу, — доходчиво пояснила я. — Уразумела? Поэтому у меня нет ни малейшего основания хоть в чем-то тебе доверять.

— Есть! — запротестовала Лизка, краснея еще сильнее. — Остановись и увидишь…

— Не могу! — Я прислушалась к себе, сжала губы и зашагала быстрее, подгоняемая болью. — Не понимаю, кто именно призывает меня к себе, но ослушаться его — значит умереть.

— Это Баргест! — От меня не укрылось, как испуганно вздрогнула девушка, произнеся это имя. — Сама Тьма на службе у госпожи Елены. Он ее подручный и одновременно с этим — надсмотрщик, глаза и уши богини Морриган. Ужасное существо, обычно принимающее облик огромного черного пса. Если ты подчинишься его призыву, то погибнешь жуткой смертью!

— Спасибо, миленькую же перспективу ты мне обрисовала, — язвительно фыркнула я. — Значит, ты предлагаешь мне не идти к Баргесту, а остановиться и сдохнуть здесь, загибаясь и подвывая?

— Нет, — вдруг просияла радостной улыбкой Лизка, — я тебе помогу, избавлю от его власти. Но взамен обещай, что тоже мне поможешь!

— Обещаю! — торопливо заявила я, готовая сейчас на что угодно, лишь бы избавиться от ужасной боли, измотавшей меня физически и морально.