Собирать мне было нечего. Следом за Ирой я вышла на улицу, оглядываясь в поисках Русланы.

Днем ночные цветы спали, но и так сад производил сильное впечатление. Насколько мне известно, до Конца Света на земле существовало чуть больше пятисот видов хищных растений, разбросанных по всей планете, и цветы Элоизы явно не входили в их число. Самыми впечатляющими, пожалуй, были венерина мухоловка, росянка, непентес и раффлезия, но, ни о каком сравнении и речи идти не могло.

Мое внимание снова захватили необычные формы. Стволы некоторых высоких растений состояли из гладких выпуклых чешуек, напоминая поверхность ягод вроде малины и ежевики…

Но Ира торопливо вела меня вдоль ручья, и заинтересовавшие меня кремовые растения быстро скрылись из виду. Зато к воде склоняли головки высокие красные колосья, похожие на пшеничные. Каждые «зерна» по всему колосу раздваивались на кончиках, выглядели острыми и хищными, смахивая на клешни крошечных крабов или ядовитых скорпионов. Казалось, выпрыгни из воды достаточно мелкая рыбешка — ее участь будет решена…

Ручей привел к арке, усыпанной мелкими цветами с круглой серединкой и треугольными лепестками с узорами всех цветов и оттенков опала. Откуда-то из них доносились звуки, похожие на губной инструмент. Разноголосое «виууу» сливалось в один потусторонний хор, который не удалось бы списать на отсутствующий ветер.

За поющей аркой бурлил большой поток. На воде покачивалась резная белая ладья, вырубленная, судя по перламутровому цвету, из ствола черной елки. Узкое пространство позволяло разместиться в ней только одному человеку, зато по длине в ней поместилось бы пятеро. Руслана грузила какие-то корзины, а Элоиза протянула мне руку, помогая сесть рядом с ней. Черный Менестрель обошлась без помощи, бесстрашно устроившись на самом носу в позе, которую я назвала бы картинно-соблазнительной, если бы не отсутствие зрителей на берегу.

Вскоре последняя подозрительная корзина оказалась на дне ладьи, и покойница забралась на борт, отвязав судно от причала.

Ладья быстро помчалась по бурлящему потоку мимо цветущих берегов. Вверху над нами переплетались ветви с громадными желтыми цветами, в красных и оранжевых узорах, свисавших иногда совсем низко к воде на вьющихся лозах.

Элоиза накинула на себя вуаль, поверх которой надела маску из переплетенных и засушенных цветков, полностью закрывающую лицо.

Растительность на берегу быстро сменилась черными елками, бурный поток стремительно вынес нас в широкую, петляющую реку. Место явно таило опасности, Руслана отложила шест и взялась за весло, но Ира по-прежнему сидела на самом краю и даже иногда касалась пальцами воды. Возможно, Черный Менестрель волновалась перед свадьбой…

Но все обошлось. Лодка не перевернулась, нам не довелось искупаться, и на берегах показался обычный осенний лес, осыпавший воду красной и золотой листвой. Следуя указаниям Элоизы, Руслана направила ладью к неприметному каналу, и мы оказались в идеально круглом озере. Вода здесь замирала, словно зеркало, окончательно успокаиваясь. Видимо сильное течение шло на глубине, не затрагивая спокойную гладь.

Еще не доплыв до причала, я во все глаза разглядывала мертвецов на берегу, так что едва не вывалилась за борт.

Оказалось, карнавал в Сиянии был лишь прелюдией, истинное многообразие Смерти предстало передо мной сейчас. Среди толпы выделялись огромные существа, состоящие из животных и людей в самых невероятных комбинациях. Выглядели они как ни странно не отвратительно, а красиво, динамично, даже изящно, хоть и страшновато. Прежде всего, поражал не их внешний вид, в университете на занятиях и не такое рисовали, а то, что все части объединенного тела двигались слаженно, управляемые словно одним сознанием.

— Таким занимаются специальные мастера, — заметила мой интерес певица. — Они умеют пересоздавать тела и прикреплять души к другим оболочкам. Кому после этого захочется снова прозябать в живом теле, которому постоянно нужна пища и отдых, когда можно дать волю фантазии и желаниям?

— Я смотрю, эти мастера хорошие дизайнеры и конструкторы.

— И знатоки душ. «Химеры», которых ты сейчас видишь, называются сборками, но просто так, кого попало, вместе не соединяют. С самого детства эти люди привыкали доверять друг другу. Только хорошо слаженная, проверенная временем команда допускается к объединению. Здесь ты не увидишь двух одинаковых «работ».

— А я, похоже, сойду тут за местную, — усмехнулась Руслана, глядя, как блестят под солнцем шипы на ее руке. — Вы меня не спрашивали, но это украшение я еще при жизни в Аквилегиасе сделала. Вместо кастета.

— Ну у вас и Город! А я все думала, почему у тебя не видно швов!

— Город как Город. Просто хорошие девочки, вроде тебя, редко влипают в неприятности.

— Зато, если уж влипли, то неприятностей хватает на десяток плохих девочек! — засмеялась я.

В этот момент ладья достигла деревянного причала, и Руслана кинула веревку дежурившему на берегу парнишке. Он помог мне выбраться из ладьи и, несмотря на Руслану, возражавшую против помощи живых, стал помогать ей в выгрузке корзинок и свертков на причал.

— Какой мужчина вырастет, а? — со смехом шепнула мне увернувшаяся от его помощи Ирина, самостоятельно выбравшаяся из ладьи, а затем прикрикнула на паренька: — Полюбовался на Элоизу, марш отсюда!

Парень зарделся и пробормотал, что раз бессмертная в маске и вуали, то все безопасно, и вообще, он не смотрел.

Руслана просекла в чем дело раньше нас — развязав один из мешков, она достала восхитительный плод в оправе ажурных чашелистиков, вид которого легко мог затмить многие ювелирные украшения:

— На, неси своей невесте или кому там и не ведись больше на дурацкие споры с ребятами!

Парень просиял, сцапал подарок и, едва не забыв сказать «спасибо», умчался к стайке таких же подростков, оказывается, перекрывших подход к причалу.

Элоиза со смехом выбралась из ладьи, сказав, не раздавать больше подарки всяким наглецам, иначе к ней в сад нагрянут новые вредители, отправленные безжалостными невестами за красивыми диковинками. К нам, наконец, смогли подойти Толик, Влад и Никита, нагрузившие поклажей тележку и себя. Похоже, Ира заранее все продумала и обо всем договорилась.

Только ступив на берег, я увидела давно обещанных «дриад», мертвецов, в телах которых росли различные растения. Здесь, под защитой леса, покойники в основном умершие своей смертью от старости старики и старушки. Так, во всяком случае, казалось на первый взгляд. Без лишних слов ясно — ничто так не может дарить радость прожившим долгую жизнь людям, как наблюдать и чувствовать цветы, растущие в них, расцветающие, отцветающие и после каждой зимы вновь пробуждающиеся ото сна. Этих людей невозможно ничем подкупить, у них есть все, что они желали. Я застыла, очарованная сочетанием жизни и смерти. В