Сначала мы обошли поляну по периметру. Я двигался впереди, пялясь во все стороны и сжимая обрез потными руками, сзади шла подруга, проверяя детектором всё, что возможно, поминутно переключаясь с биорадара на металл, с него на Гейгера и обратно. Бегемот прикрывал тылы. Замкнув круг у прорубленного входа и не обнаружив ничего подозрительного, мы немного расслабились, но всё равно последовательно проверили сад-огород, руины хутора и вышли к зарослям вокруг старой бани. Ничего. Но лезть в стоящую стеной сухую чащобу всё равно решительно не хотелось. Выручил Бегемот, который, грозно зарычав, вдруг двинулся вперёд и исчез в траве. Пришлось идти за ним. Впрочем, хаотичные блуждания в зарослях, как и последовательные — вокруг бани и колодца, ничего не дали. В кленовой роще, кроме этих строений и собственно клёнов, не нашлось решительно ничего интересного. В итоге мы собрались вокруг колодца.

— Что-то не так. Вчера было по-другому. — Даша осторожно заглянула в колодец. Отошла на пару метров, вернулась. — Акустическая аномалия действует.

— Вчера цепь скрипела… А сегодня — нет. — я взял рассохшееся ведро, снятое накануне с цепи, и повесил обратно, на его законное место. Чуть толкнул, заставив качаться. Раздался едва слышный скрип, и давящий полог рухнул.

Ощущение было такое, словно я вынырнул из-под воды на поверхность и глотнул воздуха. Окружающая действительность вдруг наполнилась красками, звуками, запахами, жизнью! И, вроде как, секунду назад оно всё присутствовало, но теперь с него словно сорвали предохранительную плёнку, не дававшую ощутить в полной мере.

— Какой занятный колодец. — я обошёл конструкцию кругом. Разумеется, это ничего не прояснило. — Друзья мои, а вы заметили, что вчера ведро качалось и скрипело, когда мы пришли? Хотя ветра здесь так же не было…

— Вася, хватит нагнетать! Ну подумаешь, старое ведро висит-качается, все за него хватаются! Как будто тут других странностей нет.

— Действительно. Знаешь, мысль о переносе сюда лагеря мне нравится всё меньше и меньше. Из источников воды здесь — только этот колодец. И последнее, что я сделаю — это попробую из него напиться…

— Ну, до берега не очень далеко. — подруга продолжала продвигать свою идею, хотя я и видел, что она от неё уже тоже не в восторге. — Пойдём развалины поближе осмотрим?

Каменные руины, на проверку, оказались не такой уж и удачной основой для долговременного жилья. Прямоугольник примерно шесть на восемь метров был внутри разделён на четыре неравные части, причём одна из перегородок обвалилась, а внешняя стена по узкой стороне отсутствовала вовсе — видимо, она изначально была деревянной, и либо сгорела в общем пожаре, либо просто рассыпалась от старости.

— Не годится. — резюмировал я. — Даже если занимать только половину, придётся делать полноценную четвёртую стену. Крышу наводить будет крайне проблемно, верхняя кромка стен сильно разрушена, местами осыпи по полметра, наращивать их до Нового Года будем. И окна здоровые.

— Может, проще не наращивать обвалившиеся участки, а снести оставшееся? — инженер в Дарье никак не желал сдаваться. — Ну, чтобы ровно было?

— Верхняя часть стен не очень прочная, я бы взялся. Если бы была кувалда… — меня осенило. — Бегемот, как твоё мнение? Перенесём сюда лагерь?

Котяра задумался. Потом одним прыжком взлетел на гребень разрушенной стены, замер, как изваяние, и простоял так, наверное, минуты две. Задумчиво прошёлся по периметру, спрыгнул вниз и отрицательно замотал башкой.

— Итак, нас двое «против».

— Да я, в принципе, и не настаивала. — подруга моментально переобулась в воздухе. — Мне это место тоже не очень… Атмосфера здесь странная. Но это не отменяет того факта, что нам нужно укрытие понадёжнее!

— Да я согласен! — я досадливо скривился. — Рассмотреть стоило все варианты. И я один сейчас озвучу. Пойдём.

Я привёл заинтригованных компаньонов к разрушенной бане. Обошёл её вокруг, обстукивая обухом топора, потом попытался просунуть лезвие между брёвен в нескольких местах.

— Короче, я предлагаю перенести эту конструкцию — а точнее, стены — в наш лагерь, а там подвести под крышу. И у нас будет вполне надёжное жилище, где можно, по крайней мере, запереться в случае опасности.

— И как ты это видишь? — Даша опешила. — Оно же неподъёмное! Ааа, ты хочешь сруб разобрать?

— А потом собрать, но уже в другом месте. — я поднял входную дверь, валявшуюся в проходе, стряхнул с неё мусор и аккуратно приставил к стене. — Вполне целая, даже петли живые. Видишь ли, поставить свежий сруб «с нуля» я навряд ли смогу — опыта нет совсем, провожусь до Нового Года, и без гарантий результата. А вот пересобрать готовый — совсем другой коленкор. Главное, все брёвнышки подписать, чтобы порядок соблюсти. При этом, они небольшие и вполне подъёмные, мы вдвоём всю это конструкцию за полдня перетащим, и даже не особо упаримся. Только нужно будет проход в Рыжем Лесу прорубить поближе.

— Вот, эта мысль мне уже нравится! — просияла подруга. — Эта коробка у нас где-то три на четыре метра получается, хоть можно будет развернуться! Когда начинаем?

— Ну не сейчас же. Мы ведь планировали раскопками заняться, верно? Я не оставляю надежды, что на пожарище удастся найти что-то реально полезное.

По остаткам фундамента мы выяснили, что дом был немаленький — где-то метров десять на пятнадцать. Сначала пытались копаться наобум, но быстро оставили эту затею — грунт был откровенно плохой, изобиловал камнями, битым кирпичом и фрагментами обгоревшего дерева. Пришлось расчехлять КПК и врубать «металлодетектор». Благо, там есть функция настройки отображения находок по мощности выдаваемого сигнала, и мы отсеяли совсем мелочь, вроде гвоздей, пуговиц и тому подобной дряни. И это дало результат: около кухонной, предположительно, печи, я выделил с десяток заслуживающих доверия сигналов. Через полчаса раскопок мы стали счастливыми обладателями: почти целого «чугунка» — только чуть отбита верхняя кромка, ёмкостью литров на пять, двух небольших плоских сковородок, а так же гвоздя программы — здоровенной сковороды с высокими бортами и длинной ручкой, впрочем, немного погнутой. Понятно, что всё это было в чудовищном состоянии, чугуний изрядно проржавел после пожара и один Один ведает скольких лет во влажной земле, и покрыто толстым-претолстым слоем — нет, не шоколада — а грязищи. Но подобные мелочи нас уже не могли напугать и как-то омрачить нашу радость. Отмоем! Зато, сколько посуды!

Более возле печей ничего достойного не нашлось: ещё несколько чугунков были разбиты, а куча ложек-вилок сплавилась в один бесформенный ком. Даже ухват для чугунка оказался сломан. Столовая посуда, судя по куче черепков, была керамическая либо фаянсовая, и тоже вся побилась. Пара беспроводных утюгов для нас были бесполезны. Последним на белый свет был извлечён здоровенный мясницкий