– Сдается мне, что мотылек сам примчался на свет огонька, – тихо хмыкнул себе под нос секретарь Его Величества, но сказал так тихо, что даже мне, сидевшей с ним рядом, едва удалось понять, что произнес барон Хендис.

– Доброго дня, господа и милая дама, – склонил голову герцог, проигнорировав вопрос графа Райетта. Выслушав ответные приветствия, его светлость полюбопытствовал: – Я смотрю, вы еще не раздали карт, могу ли и я присоединиться к игре?

– Как видите, у нас полный набор игроков, – ответствовал барон Хендис и с иронией посмотрел на Лингара, и тот не разочаровал.

Подскочив с места, барон объявил:

– Прошу простить, у меня имеются дела, о которых я подзабыл…

– Какая недопустимая оплошность, – покачал головой секретарь короля, а я не сдержала улыбки. – Как же вы так, ваша милость? Отдыхать нужно только после работы, но не бросать работу из-за отдыха.

– Прошу, ваша светлость, – буркнул Лингар. Затем еще раз поклонился и поспешил ретироваться.

– Какова ставка? – деловито спросил герцог, устроившись на стуле. Он подозвал лакея, взял бокал с вином и, устроив его слева от себя, высыпал справа небольшую горсть монет.

– Однако же вы, ваша светлость, кажется, собрались выиграть особняк, или же просидеть до рассвета с такими-то деньжищами, – изрек барон Хендис, а я негромко рассмеялась и вдруг поняла, что мне нравится этот человек.

Ирония его милости была вполне понятна. Игра велась на деньги, но ставки были настолько малы, что вряд ли бы кто-то ушел с такой игры баснословно разбогатевшим. Просаживать дома и состояния считалось дурным тоном. Сумма, приготовленная герцогом, была, может, и не велика, но, как заметил господин секретарь, достаточной, чтобы просидеть за столиком до рассвета.

Впрочем, его светлость хоть и метнул в насмешника острый взгляд, но на губах его появилась улыбка:

– В приятной компании можно просидеть и до рассвета, – ответил герцог, остановив на мне взгляд ненадолго, а после продолжил, не дав Хендису сказать еще какую-нибудь остроту: – Каковы ставки?

Прекращая насмешки и вопросы, я первой положила на маленький поднос, стоявший в центре стола, три коппера – медные монеты малого значения. За мной последовали и остальные игроки. А вскоре карты были розданы, и игра началась. Разумеется, появление герцога привлекло внимание к нашему столику, да и то, что он выбрал именно тот, за которым сидела я, не могли не отметить. Думаю, маневр Лингара был понятен не только нам с бароном Хендисом, и от этого ситуация становилась еще пикантней.

Впрочем, не могу сказать, что его светлость вел себя вызывающе. Он не флиртовал со мной и не выделял среди игроков. Могло бы и вовсе сложиться мнение, что он пришел в желтую гостиную просто сыграть в спилл, если бы не интрига с Лингаром и не его взгляд, слишком часто останавливающийся на мне. Я чувствовала его, бросала взгляд в ответ и снова опускала глаза в карты, даже поводила плечами, чтобы избавиться от тяготящего ощущения. В такие моменты герцог отворачивался, и мне становилось несравнимо легче. А поводов, когда не требовалось думать и можно было не уделять игре внимания, было предостаточно, и создавал их граф Райетт.

Наш дорогой главный егерь в своей излюбленной манере продолжал подолгу думать над каждым ходом, порой доводя до раздражения, которое помогало сдержать лишь воспитание. И если королевский секретарь уставал от ожидания и начинал свои покашливания, то герцога всё устраивало. В эти минуты его взгляд устремлялся в мою сторону, и я не знала, куда деваться, чтобы скрыться от чересчур пристального внимания. В итоге проиграла и рассердилась.

– Ваша светлость, – не выдержала я, сбросив последние карты, – я могу попросить вас об одолжении?

– Разумеется, – живо откликнулся герцог. – О чем угодно.

– Тогда не могли бы обращать на меня меньше внимания?

– Разве же я как-то выказываю вам свое внимание и мешаю разговорами? – удивился Ришем.

– Вы слишком часто и пристально смотрите на меня, это… – я хотела сказать, что это неимоверно раздражает, но смягчилась и закончила: – Несколько мешает.

– Вы сидите напротив меня, ваша милость, – пожал плечами герцог, – вот и выходит, что я смотрю на вас, когда игра приостанавливается. Не выворачивать же мне шею, чтоб смотреть в сторону.

– Ваша милость, – привлек мое внимание барон Хендис, – мы можем с вами поменяться местами. Думаю, так всем будет удобней.

– Вы чрезвычайно любезны, ваша милость, – улыбнулась я королевскому секретарю, и мы поменялись местами.

Барон утвердился на моем стуле и вдруг лучезарно улыбнулся… герцогу.

– Я в вашем распоряжении, ваша светлость, – произнес он. – Можете смотреть на меня сколько угодно, я уж точно не стану смущаться. Эти женщины невероятно капризны. Как вы считаете?

– Что происходит? – вынырнул из своих карт главный егерь. – Мы меняемся местами?

– Если вам так угодно, – ответил его светлость.

– Не понимаю, в чем тут смысл, но так уж и быть, – пожал плечами граф Райетт.

Ришем пересел на его стул, теперь вновь оказавшись напротив меня, и сразу же пошел в наступление:

– И не вздумайте обвинять меня в коварстве, я всего лишь выполнил пожелание его сиятельства. Не моя вина, что он этого захотел. Но раз вам не нравится, когда на вас смотрят, то я постараюсь этого не делать, однако вы должны знать, что любоваться вами гораздо приятней, чем бароном Хендисом.

– Ужасное оскорбление, – хмыкнул секретарь. – Придется вам за это ответить, ваша светлость. Держите всю мою рать с конницей в придачу и попробуйте отбиться.

Герцог бросил взгляд в три свои последние карты и кинул их на стол со словами:

– Вы невероятно жестоки и мстительны, ваша милость. Мне нечем крыть. Но я буду отомщен. Вас хорошенько отделает граф Райетт, а я хотя бы утешения ради полюбуюсь самым приятным личиком за этим столом.

И в это мгновение вновь открылась дверь, и в гостиную вошел король. Придворные поспешили подняться со своих мест, чтобы приветствовать государя, и мы в том числе. Уже присев в реверансе, я услышала едва различимое от королевского секретаря:

– Мы сегодня популярны.

– Добрый вечер, дамы и господа, – произнес монарх и махнул рукой. – Возвращайтесь к своему занятию.

Придворные исполнили повеление, но теперь все исподволь наблюдали за государем, неспешно шествовавшим по гостиной. Усевшись, я оглядела своих соседей по столу. Секретарь коротко вздохнул и убрал оставшиеся монеты, приготовленные для ставок, себе в карман, словно больше не собирался играть, и взялся за бокал, впрочем, не спеша покинуть свое место – его игра еще не закончилась.

Его светлость лишь на короткое мгновение поджал губы и бросил на меня испытующий взгляд. Уж не знаю, что он увидел,