Чьего внимания я добивалась, но оказалась совершенно не готовой к его проявлению… столь откровенному проявлению.

– Давайте посмотрим, что у вас, – произнес он и, протянув руку, накрыл ею мои пальцы, державшие карты. Наверное, если бы он этого не сделал, я бы их попросту выронила.

Его большой палец скользнул по моему запястью, и я не выдержала.

– Ваше Величество, – едва слышно выдавила я, глядя на собственную грудь, потому что поднять глаза было невозможно стыдно. – Мне неловко.

Он отстранился и повернул ко мне голову, я заставила себе посмотреть на венценосца, но тут же вновь опустила взгляд, потому что король был слишком близко. Его величество отпустил мою руку и указал на карту:

– Ходите с этой.

– С… спасибо, – с запинкой ответила я и попросила: – Можно мне воды? Что-то стало душно.

– Одно мгновение, – отозвался герцог и, поманив лакея, приказал: – Принести ее милости воды и откройте окно. И в самом деле душно, нужен свежий воздух.

Его Величество сам достал из веера моих карт нужную, положил ее на стол, а после, наверное, решив добить меня, снова сжал руку и, склонившись, поцеловал ее.

– Вы так трогательны, когда смущены, Шанриз, – с улыбкой произнес монарх и вернулся на свой стул, а затем добавил: – Какое любопытное смешение прыти, азартности и чистоты. – После взял карты и задал вопрос, на который я так и не ответила: – Что за книгу присоветовал вам герцог Ришем?

В это мгновение в гостиную ворвался поток свежего воздуха, и я глубоко вдохнула. А сразу за этим поднесли стакан с водой, который забрал с подноса тот, о ком упомянули миг назад, и передал его мне.

– Благодарю, ваша светлость, вы чрезвычайно любезны, – кивнула я и с жадностью сделала глоток. После этого медленно выдохнула и наконец сумела взять себя в руки. – Его светлость порекомендовал мне собрание из пяти томов об эпохе Тидлигеров, написанное графом Скрайвигом. Я пока прочитала лишь половину первого тома.

– И как вы нашли слог графа? – спросил король, а герцог, чей вопрос так легко был присвоен венценосцем, недовольно поджал губы, пользуясь тем, что на него не обращают внимания.

– Кгхм, – прокатился по гостиной новый раскат грома, и государь бросил на стол карту, кажется, лишь для того, чтобы главный егерь нашел себе занятие на следующие несколько минут.

– Вам нравится? – с мягкой улыбкой спросил Ришем, пользуясь заминкой. Сейчас, после королевского напора, он казался милым и заботливым, но эту блажную мысль я тут же выкинула из головы. Передо мной был хитрый лис, а не мышонок.

Сделав еще один глоток, я ответила, так и не поглядев ни на кого из них, а потому обоим разом:

– Слог неоспоримо легче, чем у уважаемого мной Хьема Ванскелига, не приходится продираться через обилие словесных оборотов, прежде чем увидишь суть. И написано вроде бы и захватывающе, но нет того доверия, которое я испытываю, когда читаю, к примеру, Райвона.

– Вы лишь еще в начале, потому не спешите с выводами, – отметил с улыбкой герцог. – Дайте графу шанс. Всё собрание весьма увлекательно.

– Не могу не согласиться, – кивнул король. – Однако, баронесса, вы отметили совершенно верно, в книгах Скрайвига вымысла больше, чем правды. Он значительно приукрашивает настоящие события. Делает это для того, чтобы больше увлечь читателя, чем придерживаясь истины. А между тем, – государь улыбнулся, – я решил последовать вашему методу при чтении Ванскелига. – Мое изумление, даже ошеломление было искренним и полным, потому что с королем об этом писателе я не разговаривала, только с дядюшкой… – Я полюбопытствовал у главы вашего рода, какие книги увлекают вас, и его откровение меня немало удивило. Всегда почитал Ванскелига за этакого паука, который плетет паутины из слов, но его сиятельство рассказал о том способе, который вы применили. Признаюсь, был восхищен вашими изобретательностью, трудолюбием и прилежностью. Но я поступил проще – зачеркнул карандашом всё, что отвлекает внимание, и знаете что? Мне удалось прочесть его без привычного раздражения.

– Зачеркнули?! – изумилась я. – Прямо в книге?

– Так быстрей, чем выписывать, – хмыкнул монарх и вопросил: – Что вас возмущает, Шанриз?

И я выпалила то, что сейчас вертелось у меня на языке:

– Вы – варвар, Ваше Величество! Как же можно чиркать в книге? Это же форменный вандализм! Ох, – смутилась я и опустила взгляд: – Простите, Ваше Величество.

– Что простить? – полюбопытствовал он. – То, что дикарка отчитывает варвара? Это всё равно, что спор между равными, а значит, и обижаться незачем.

Я вскинула взгляд на государя и увидела веселую улыбку. На меня и вправду не злились.

– Кгхм! Кх-кх, – возмутился главный егерь.

Оказалось, что вновь был мой ход. В воцарившемся молчании я изучила свои карты и сделала его, следом за мной сделал ход король, и графу Райетту дали подумать. У нас вновь наступила пауза, которую восполнил в этот раз его светлость.

– Скажите, ваша милость, – обратился он ко мне, – если ваш дядюшка одобрит мое прошение, не откажете ли вы мне в чести сопровождать вас на прогулке? Мне подумалось, что нам есть, в чем просветить друг друга.

Зная, что дядя ни за что не одобрит подобной просьбы, я могла бы ответить и положительно. Но рядом был король, которому такой ответ мог не понравиться. А еще мне подумалось, что герцог просто желает подразнить венценосца. Впрочем, мне и не пришлось отвечать, потому что это сделал сам монарх.

– Вот уж нет, – усмехнулся Его Величество. – Даже если позволит граф Доло, то запрещаю я. Ваша наука, ваша светлость, слишком известна, чтобы отдавать вам на растерзание юную чистую душу.

– О чем вы, государь? – нахмурился Ришем.

Его Величество откинулся на спинку стула и, отложив карты, устремил на герцога пристальный взгляд.

– Я о том, наш дорогой мотылек, что не желаю слышать более жалоб на ваше неуемное обаяние и любвеобильность. Я понимаю, что столь яркая девица не могла не завладеть вашим вниманием, но не смейте приближаться к баронессе. Графа Доло я уважаю за долгую и верную службу не только его, но и всего рода Доло со всеми его ветвями, а потому баронесса Тенерис под моей личной защитой. Я был услышан?

– Более чем, Ваше Величество, – ответствовал его светлость. Лицо его стало непроницаемым, пока государь говорил, а теперь и вовсе превратилось в каменную маску.

Я вдруг испытала жалость к герцогу. Затем скользнула взглядом по гостиной и поняла, что над ней повисла тишина. Я посмотрела на дядю и увидела на его устах совершенно шальную мальчишескую ухмылку. Впрочем, исчезла она так же быстро, как и появилась, но этого хватило сделать