* * *

– Прости, но нет. Ты не пойдешь на аншлаг шоу Диэрли с крутой девчонкой одетым в стиле угрюмого Эрнеста Хемингуэя, – говорит Джорджия.

Я пожимаю плечами.

– Ну…

– Не нукай. Тебе повезло, что Мэдди, Лана и я приехали из Ноксвилла вовремя, чтобы это исправить. Шоу начнется через восемь часов. Поедешь с нами в торговый центр «Опри Миллс».

Я слышу их разговоры и смех в комнате Джорджии и понижаю голос до хриплого шепота.

– Мэдди и Лана постоянно меня домогаются.

– Ой, я тебя умоляю. Тебе нравится внимание девчонок из колледжа.

– Неправда. Мне кажется, они постоянно надо мной издеваются.

– Так и есть.

– Видишь?

– И тебе все равно это нравится.

* * *

Я примеряю одежду, пока Мэдди и Лана хихикают и свистят, пытаясь заставить меня покраснеть. Когда мы заканчиваем, я оказываюсь одетым в темно-серые джинсы, тесные в промежности, коричневые ботинки челси и черную куртку. И все же выгляжу я хорошо. Неохотно, но мне приходится это признать. И я в предвкушении шоу и встречи с Джесмин. Ежедневные встречи с ней нисколько этого предвкушения не уменьшают.

Даже поочередные попытки Мэдди и Ланы шлепнуть меня по заднице на парковке по пути к машине не портят мне настроение.

Я забываю об аварии.

Я забываю об окружном прокуроре и мистере Крантце.

Я забываю о своем телефоне и ноутбуке в бюро расследований, ожидающих, когда из них достанут что-нибудь изобличающее.

Я забываю о днях прощания с Блейком и Эли.

Я забываю о Нане Бетси, обосновавшейся где-то в горах Восточного Теннесси.

Я забываю о Мелиссе и Пирсе, живущих порознь.

Я забываю об Адейр и судье Эдвардсе, смотрящих на меня так, будто мое имя вырезано ржавым гвоздем на их коже.

Я забываю о людях в школе, перешептывающихся о нас с Джесмин.

Я забываю о Билли и Хиро.

Я забываю о панических атаках.

Я пытаюсь вспомнить, когда в последний раз мне было так хорошо, и не могу.

* * *

Джесмин показывается на верхних ступеньках лестницы. Я позаботился о том, чтобы приехать на пятнадцать минут позже. Она одета в черные облегающие джинсы с завышенной талией, рваные на коленях, черную футболку, открывающую узкую полоску живота, черные ботильоны и серую куртку, в которой она была на дне прощания с Эли. У нее прямая челка, немного закрывающая глаза, и замысловатый макияж в дымчатых тонах.

Когда я вижу ее, возникает такое чувство, будто я слишком быстро еду в гору и внутренние органы становятся невесомыми.

– Ты изменила прическу.

– Ты заметил!

– Конечно. Раньше ты не носила челку.

– Хорошо получилось, да?

Спокойно.

– Да, очень хорошо. – Я говорю не спокойно.

Она осматривает меня с ног до головы.

– И здравствуйте, мистер Рок-звезда.

– Джорджия заставила купить новые шмотки для шоу.

– У нее отличный вкус. Из нас получается прекрасная пара.

На мгновение закружилась голова, и я весь словно начинаю светиться.

– Ох! Забыла кое-что. – Она убегает назад в свою комнату и возвращается с iPod в руках.

Она уже на полпути вниз, когда меня вдруг осеняет – это точно такое же чувство, как когда ты идешь в школу, одетый для теплого утра, а когда заканчиваются уроки, воздух пахнет влажными камнями и с севера дует сильный холодный ветер. Эли. Ты идешь на шоу Эли с девушкой Эли, пока дух Эли спускается вниз по реке или летает в облаках, ожидая возможности упасть в виде дождя. Пока сам Эли находится в урне.

Спустившись по лестнице, Джесмин обнимает меня, обволакивая ароматом меда и цитрусовых.

Она достает телефон и держит на вытянутой руке.

– Подойди.

Я подхожу поближе и пытаюсь нормально улыбнуться. Она фотографирует, что-то печатает и снова убирает телефон в карман. А затем прыгает, хлопает в ладоши и слегка взвизгивает.

– Ура! Я в таком восторге по поводу шоу!

Надеюсь, ее настрой сохранится. Тогда это даст силы на обоим, а я уверен, мне они понадобятся.

Мы залезаем в мою машину. Она садится, скрестив ноги, хватает AUX кабель моей магнитолы и поворачивается ко мне. В ее голосе какая-то нервная беспечность, которой я раньше никогда не слышал.

– Ладно. У меня есть сюрприз. – Она делает глубокий вдох, подключает к кабелю свой iPod, пока мы отъезжаем. Потом смеется, закрывает лицо и шепчет: – Не могу поверить, что это я.

Начинает играть музыка – чувственный, простой электронный музыкальный пейзаж с мощным ритмом ударной установки. Затем вступает вокал – сочный и теплый. Первые дни лета. Сразу понимаю – это она. Я впервые слышу, как она поет.

Пение заставляет трепетать даже мой костный мозг. Оно отнимает дыхание, но не так, как паническая атака.

– Это…

Она смотрит на меня украдкой, между пальцами заметно, как она покраснела. Ее ногти покрашены в матово-черный.

– …ты?

Она кивает.

Конечно, в этом она тоже должна быть превосходна. Никакой передышки. Она активно пытается уничтожить меня изнутри.

– Здорово! Ты невероятна.

– Замолчи! Я долго над этим работала.

– Так ты хочешь быть классической пианисткой или…? – Я киваю в сторону магнитолы.

– И тем и тем. – Она забирает свой iPod. – Ладно, пока хватит.

Я кладу свою руку на ее.

– Я хочу слушать еще.

– Иииии… Нет!

– Да! И вообще, я надеюсь получить копию.

Потому что, помимо прочего, это помогает мне все забыть. Ох, еще как помогает.

* * *

Несмотря на то что у небоскребов нет дымоходов, в середине октября центр Нэшвилла всегда пахнет древесным дымом. Идеальная погода для курток. Вкус ночного воздуха, как у холодного яблочного сидра, а небеса дышат звездами. Мы ставим машину на парковку и проходим пару кварталов до «Райман». По мере приближения толпа постепенно сгущается. Множество людей вокруг, разбившись на группки, восторженно переговариваются.

Я становлюсь немного храбрее, когда замечаю ребят из братства, разглядывающих Джесмин, пока мы проходим мимо. Все верно, чуваки. И все же как бы мне хотелось держать ее за руку. – Карвер! Джесмин! Эй!

Я оглядываюсь и вижу Джорджию, Мэдди и Лану, которые машут нам.

– Вот черт, – ворчу я и машу в ответ.