– Скорее крепость.

В самом деле, дом был чем-то средним между средневековой башней и хорошо укрепленным на случай появления неприятеля замком. Высокие крепкие стены, узкие окошки-бойницы. Тяжелые линии и угловатая конструкция. Все в этом незаконченном здании говорило о том, что его строители видели свое детище не легкомысленным и игривым, а солидным и основательным жилищем – крепостью, пригодной в случае чего выдержать длительную осаду неприятеля.

Однако строительству замка что-то помешало. Возможно, прежний хозяин отказался от мысли жить в крепости. Или просто не успел до нее добраться, как его пристрелили на подходах к ней. Но дом так и остался стоять незавершенным. Желающих поселиться в нем и достроить странное архитектурное творение не оказалось.

Хотя в наше время многие дома из красного кирпича и под железными крышами, которые словно грибы выросли в послеперестроечное время, сменили хозяев, а с ними и внешний декор. Мрачный кирпич покрылся ровной штукатуркой, а сверху приятной нейтральной краской – кремовой, зеленоватой или просто белой. Железные крыши сменились на яркие черепичные. Голые стены украсились симпатичными балкончиками и колоннами. И дома приобрели совсем другой вид.

Но замаскировать этот замок вряд ли бы удалось. Слишком массивная конструкция, и слишком угрожающий вид был в основе. Да и место было какое-то совсем уж глухое. Вокруг лес, ни домика, ни огонька.

– А где машина? – спохватилась Кира.

– Там, – неопределенно махнул рукой Веник. – Я спрятал ее в лесу.

– Где именно?

– Там. Но сейчас это неважно.

– Неважно? А по-моему, очень даже важно! – воскликнула Кира. – Мы хотим сесть в нашу машину и унести отсюда ноги.

– И побыстрей! – пискнула Леся.

Веник изумленно вытаращил на них глаза.

– Вы это чего придумали? А поймать этого типа вы уже не хотите?

– Поймать? Как это поймать?

– Ну, я думаю, он бы вас тут одних не бросил. Мало ли что. Вернулся бы и добил.

– Ой!

Веник пожал плечами:

– А как вы хотели? Этот тип явно свихнутый.

– Да?

– А что, нормальные люди похищают девушек на ворованных машинах?

– А машина ворованная?

– Во всяком случае, в ГАИ этот «Лексус» числится за неким Кузькиным Отари Шалвовичем.

На Отари Шалвовича отец Жоржеты был мало похож. Выходило, что у Вениамина Викторовича в руках была масса разносторонних профессий. В том числе и ремесло угонщика.

И тут Кира спохватилась:

– А ты откуда знаешь, чей это «Лексус»?

– Нужных людей надо иметь во всех сферах, – наставительно произнес Веник, но все же пояснил: – Я, как только углядел, как этот заморыш вас уволок, сразу же нужному человечку звякнул. Он мне эту справочку и приготовил. Отари Шалвович – уважаемый человек, я про него слышал. И знаю, что Отари не только имеет вес как авторитет, но и сам весит под два центнера. Так что я сразу смекнул, что раз за рулем какой-то сморчок, то тачка-то, скорей всего, ворованная.

– А как возле дома Людочки оказался?

– Да странным мне кое-что показалось в ваших рассказах. Проверить захотел. А тут вы. Ну, я за вами пошел. И увидел, как этот тип вас в «Лексус» заманил, а потом дрянью какой-то обрызгал.

В принципе все было понятно. Непонятным оставалось одно: зачем отцу Жоржеты похищать подруг? Что они ему сделали? Или Веник прав, и мужчина действительно сошел с ума?

Но у Веника была готова уже новая версия.

– Может быть, мужик с вас бабки надеется получить? – предположил он. – Типа выкуп?

– За нас?

Подруги переглянулись. Кто же за них мог бы заплатить выкуп? Мама Леси? Но у женщины нет свободных денег. Они с мужем живут на то, что зарабатывает ее супруг. А его доходы хотя и стабильны, но финский муж Лесиной мамы далеко не миллионер. Много он заплатить за падчерицу не сможет.

– Если бы похитили одну из нас, то другая могла бы собрать выкуп, – сказала Кира. – Например, продать фирму.

– Ну, это долго, – не одобрил Веник. – Значит, наличных денег у вас нет?

– Теперь нет, – ядовито произнесла Кира и посмотрела на Веника.

Мол, я отлично помню про пятнадцать тысяч, которые ты у меня свистнул из жестяной коробочки! И не думай, что если ты нас спас, то я деликатно забуду про эту твою выходку! Как говорится, одно другому не помеха. И вообще, некоторым должно быть стыдно!

Но Веник ничуть не устыдился.

– Деньги я тебе верну, – пробурчал он. – Подумаешь, пятнадцать тысяч. У меня пуловер, и тот стоит не меньше.

– Это твои дела. А мои деньги мне дороги.

– Подумаешь! Мне бы только найти Жоржету. И тогда уж я из нее вытрясу все свои деньги.

– Так уж и свои! – хмыкнула Кира.

Но Веник ее сарказма просто не услышал. Он неожиданно схватился за голову и воскликнул:

– Девчонки!

– Что?

– Только сейчас понял! Слушайте, так вы говорите, что этот мужик, который вас похитил, он отец Жоржеты?

– Да. Он ее отец. А что?

– А то, что вы сейчас плотно занимаетесь поисками его дочери. И он вас похитил!

– Ну и что из этого получается?

– Сам пока толком не знаю, – признался Веник и тут же оптимистично добавил: – Но думаю, что кое-что действительно может получиться.

Одним словом, Веник твердо вознамерился дождаться возвращения отца Жоржеты. Парень был уверен, что мужчина еще вернется. И его просто нужно ждать. Лесе и Кире этот план таким уж дельным не показался. Им совсем не улыбалось проторчать в лесу еще бог знает сколько времени. Куда лучше поехать к Вениамину Викторовичу домой. И там поговорить с мужчиной по душам.

Адрес отца Жоржеты скажет им тетя Клава. Она уже призналась, что общалась с бывшим мужем. Наверняка и адресочек его у нее имеется.

– Ага! – издевательски фыркнул Веник. – И что вы ему скажете? Да он живо отопрется от всего! Скажет, какой такой «Лексус»? Ничего я не знаю! Никого не похищал, машину не воровал, и вообще, я чище младенческой слезы, что вам от меня надо!

Поэтому Веник настоял на том, чтобы ждать отца Жоржеты возле заброшенного замка.

– Чует моя задница, что он сюда еще вернется. А моя задница меня никогда еще не обманывала.

И все трое остались у заброшенного замка. Никогда прежде подругам еще не приходилось слушаться чью-то постороннюю задницу. Но все когда-то делаешь впервые. Вот уж поистине, век живи, век учись.

Вениамин Викторович появился только ближе к ночи. Он был без грима. И его худосочное лицо резко выделялось в полумраке.