– Я в лесу, – прошептал он, стоя на коленях перед Сандрой в неизвестном лесу под тем самым небом, которое жаждал видеть.

– Тише, – призвала жрица. – Кости шепчут твоё имя. Я вижу тебя. Душу твою тяготит куда большая рана, чем царапины на коже.

– Рана? – шёпотом переспросил Стейнер.

– Конфликт, который раздирает твою душу по отношению к семье.

– Нет никакого конфликта, – возразил юноша. – Они – всё, что у меня есть. Я здесь, чтобы защитить Хьелльрунн.

– Тогда почему это легло столь тяжким бременем на сердце твоё? Я вижу его как тень по утрам, как древесный дым, как тьму.

– Они сами отослали меня сюда, – с трудом признался Стейнер. Слова оказались необъятнее деревьев, острее шипов на кустах, холоднее струящегося ручья.

– Отец… Он выбрал Хьелль, но не меня.

– Ты скучаешь по нему?

– Конечно. Я скучаю по работе и кузнице, я скучаю по ужинам с Хьелль. Я скучаю… по той жизни.

– Сильно скучаешь?

– Ужасно.

– В этом и проблема. – Сандра повернулась спиной и отошла на несколько шагов. – Ужас не даёт расцвести ничему живому. Отец отправил тебя сделать то, что не под силу Хьелль.

– Я не понимаю, – сказал Стейнер с тяжёлым сердцем. Лицо его пылало от гнева, который он так долго сдерживал.

– Он отправил тебя вынести тяготы. Он отправил тебя выжить там, где не смогла бы Хьелльрунн. Не раз ты столкнулся с врагом. Ты можешь поскользнуться, но устоишь. На древних диалектах Стейнер означает «камень»; таким ты и являешься. Отец отправил тебя вынести всё это, потому что верил, что ты справишься.

Со вздохом юноша вспомнил Хьелльрунн. Она никогда не проявляла признаков колдовской метки; он не замечал ничего плохого. Почему сестра не говорила с ним и не делилась секретом?

– Ты злишься, – продолжила Сандра. – Это нормально в отношениях брата и сестры. Мы обижаемся на родных, но всегда надеемся, что зло их не тронет.

– Будь она здесь, я остался бы в Циндерфеле… – едва слова вырвались, как он о них пожалел.

– Она не была готова приехать на остров. Она бы погибла, как говорила Фельгенхауэр, как утверждал твой отец.

– Понимаю, – признался Стейнер. – Я всегда понимал. Просто…

– Чувствовал обиду, – тихо продолжила Сандра.

Юноша кивнул, чувствуя жжение подступающих слёз. Он выдохнул и попытался подавить бездну негативных эмоций, которые грозили его затопить.

Из земли вырвались подснежники, украсив серо-зелёный пейзаж светлыми оттенками.

– Чудесно, Стейнер, – похвалила Сандра. – Отпусти своё бремя.

– Она не была готова приехать на остров.

Стейнер так сильно устал, что даже здесь мог только смотреть на цветы.

– Отец никогда не подвергал меня опасности и всегда делал всё возможное, чтобы заботиться обо мне в кузнице. Он всегда следил за тем, чтобы Хьелльрунн и я достаточно ели, даже когда денег не хватало.

Ещё больше подснежников пробили кров зелёными копьями с белыми наконечниками. Цветы прорастали сквозь землю, пока лес не превратился из бесплодного гниющего покрова в пышущий жизнью ковёр грядущего сезона.

– Даже когда я уехал на Владибогдан, он сумел передать молот и башмаки, чтобы я мог сражаться.

Стейнер поднял голову и увидел, что деревья усыпаны зелёным убранством. Листья зашелестели в порыве радости.

– Кузнец!

Он открыл глаза, но перед ним стояла не Сандра, а Тиф.

– Ты уже полчаса стоишь на коленях с глупой улыбкой. Не хочешь вернуться в мир живых?

– Я бы предпочёл остаться в лесу.

– Как я тебя понимаю, – протянул спригган. – Держи, тебе ещё пригодится. – Он вручил Стейнеру кувалду, и юноша улыбнулся, обхватив рукоять.

– Молот прадеда.

Тиф помедлил и потёр ухо.

– Значит, Сандра отвела тебя в лес? – краем глаза он глянул на Стейнера.

– Ты там бывал?

– Ещё бы. Это отражение того места, где мы выросли и жили.

С удивлением Стейнер перевёл взгляд на Кими, которая стояла на коленях рядом с ним.

– Как себя чувствуешь? – поинтересовалась принцесса, взяв его за руку.

– Ничего не болит. – Он начал разбинтовывать повязки на руках. Раны больше не кровоточили, но оставили на коже лёгкие розовые полосы. – Я весь в шрамах, – прошептал он.

– Фрейна – богиня смерти, – объявила Сандра из-за наковальни Кими, одной рукой упираясь в металл.

Тайга стояла рядом с сестрой, положив ладонь на её спину.

– Она лечит раны, но не может забрать память о боли. Всем нам нужны напоминания, и тебе тоже, если хочешь все вытерпеть, как велел твой отец.

Стейнер подошёл к жрице и наклонился, чтобы расцеловать в обе щеки.

– Да-да, хватит уже. – Она отмахнулась. – Кажется, ты избранный. Кости…

– Нашептали моё имя? – с улыбкой продолжил кузнец.

– Оправдай их обещание, – велела Сандра, обретя прежнюю суровость.

– Но как?

– Только тебе известно, – ответила сестра Тифа. – Богиня сыграла свою роль, как и я, и Кими, и Тайга. Дальше дело за тобой.

* * *

Стейнер долго спал и грезил о лесах и голубых небесах. После пробуждения он умылся, дивясь узорам из шрамов, которые расчертили его кожу. В отражении он с трудом себя узнал: волосы превратились в щетину; лицо пестрело синяками.

Его ждала свежая одежда, едва ли новая, но зато чистая. Стейнер надел башмаки и взял в руки кувалду. Как только крепкая деревянная рукоять оказалась в ладони, в пещеру закатился камень и принялся выписывать круги.

– Что ещё за Хель?

Камень покатился назад тем же путём, как и пришёл. Недоверчиво хмурясь, Стейнер последовал за ним. Что это за странность? Что за чудо из чудес?

Каменный шар петлял между горнами, и юноша спешил за ним, обходя Огненных духов и ящики с оружием, изо всех сил стараясь не отставать.

– Вот и ты. Проснулся наконец. – Тиф сидел на краю помоста, старательно набивая трубку.

– Да… – Стейнер прищурился в темноте. – Мне нужно идти и…

Он не просто пошёл – он побежал. Спригган что-то проворчал, но юноша не обратил внимания, следуя за камнем по широким коридорам вниз к драконам.

– Так это ты послала камень?

Сандра стояла возле серебристого дракона, прижав одну руку к его груди. Глаза жрицы были закрыты в глубокой концентрации. Вот уж парочка: Сандра, одетая в чёрные одеяния и украшенная костями, и дракон, который казался ярче и крупнее, чем раньше.

– Ты исцеляешь её раны, как исцелила мои? – полюбопытствовал Стейнер.