— Зой, — беру её за руку и увлекаю в сторону от коридора, где можно спрятаться за небольшой нишей. — Что происходит?

— Ничего, — мотает головой.

— Если у тебя проблемы из-за меня, мы можем… Не особо светиться перед твоей мамой.

Хотя этот вариант мне совершенно не нравится, но на что не пойдешь ради ботанички.

— Да? — Снова удивленный взгляд. И не просто удивленный, в нем очень много нечитаемых эмоций.

— Да, — киваю, а сам не могу удержаться от того, чтобы протянуть руку и заправить ей выбившуюся прядь за ушко. — Я не хочу, чтобы она отыгрывалась на тебе. Что-нибудь придумаем.

Мне хочется обнять её, дабы она не просто услышала, а почувствовала мое отношение к ней, но тут из соседней аудитории вываливается хохочущая группа, и наше уединение прерывается.

Людоедовна уже на месте, когда мы с Зоей появляемся на пороге кабинета. Её цепкий взгляд останавливается сначала на моем лице, потом на лице дочери и не сулит ничего хорошего.

На всякий случай решаю не подставлять ботаничку и сажусь отдельно — как раз место рядом со Львом свободно.

— Дарова, — тычу в бок развалившегося на полпарты друга.

— Ммм, — мычит он сквозь сон.

— Вставай, Левидзе, святая инквизиция уже растопила печь.

— Угу. Прямо так и сжигайте, хоть высплюсь.

Фыркаю, от чего Людмила Рудольфовна поджимает губы. Не, ну можно подумать, я один тут нарушитель спокойствия и тишины. Вся группа галдит, и ничего, нормально. Зоя сидит за своей партой, и я чувствую её напряжение по тому, как прямо она держит спину. В сторону матери не смотрит, выходит, что не смогли найти общий язык.

— Так, внимание, группа, убираем все методички и лекции, — зычный голос Людоедовны проносится по аудитории, заставляя всех замолчать. — Сегодня, как и предупреждала, проведем зачет.

Предупреждала? Да как бы не так!

— Зачет? — удивление почти сразу перетекает в возмущение. Разве что ботаны за первой партой заискивающе кивают и принимаются убирать со стола все лишнее.

— Что за черт? — Лев моментально просыпается и садится на стуле.

— Тишина. Тем, кто готовился и прилежно посещал все лекции, нечего беспокоится. Так же, хочу огласить список тех, кто получит по моему предмету автомат.

Ага, нам, простым смертным, такой роскоши не светит, конечно же. Переглядываемся со Львом, тот уже прячет в карман брюк свой сотовый.

Ну что, вот и пришла пора попрощаться с универом. Я не то, что не открывал ни одной лекции, я даже название предмета до конца не выучил. Сдавал какие-то лабораторки, чтобы не выслушивать от Людоедовны лишнего, и все на этом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Тем временем Людоедовна начинает идти по списку, называя фамилии тех, кто сегодня избежит интеллектуальных пыток.

— Автоматы получат следующие студенты. Абалов. Анютина. Варламов. Лихачева. Ложкина. Носкова. Петров. Петров Назар. Раскина. Райский. Рукавишников. Смолякин. Синицын. Удальцова и... Ярцев. Остальным приготовить ручки и взять листы с вопросами.

Замираю, точно громом пораженный. Мне послышалось или...

— Чувак, у тебя автомат? — неверяще шепчет Лев, у которого от удивления глаз на лоб полезли.

Вся группа замолкает и переглядывается между собой. Все бросают ошарашенные взгляды в мою сторону.

Все, кроме одного человека.

И только сейчас до меня доходит, что мое имя назвали. А имя Зои нет.

Глава 29

Зоя

Смотрю перед собой и не нахожу в себе сил, чтобы поднять взгляд на маму. Собственно, в сторону Ярцева тоже не могу посмотреть.

Вся группа перешептывается, гул нарастает. Еще бы, мама устроила такое шоу.

То, что она не назвала мое имя, для меня было ожидаемо. Мстит за непокорность.

Перевожу взгляд на маму — она именно в этот момент смотрит на меня. И словно говорит мне, что свою часть договора выполнила, теперь дело за мной.

— Всех, кто получил автомат, попрошу оставить зачетки на моем столе и выйти. Остальные садитесь в шахматном порядке.

Начинается возня, шум. Подлизы, которых так опекает мама, наперегонки несутся к преподавательскому столу.

Поворачиваюсь в сторону Тимура, все еще сидящего с непонимающим ничего видом. Лев толкает его и что-то говорит, активно жестикулируя. Наверное, просит друга не делать глупостей и идти скорее получать свой зачет.

У меня в голове в этот момент проносится совершенно шальная мысль. А что если… Тимур возьмет и откажется? Тогда мама ничего не сможет нам сделать? Или найдет другой способ повлиять на меня?

Как бы там ни было, в глубине души мне хочется, чтобы Тимур выбрал меня и только меня, но, наверное, это глупо. Он ведь не в курсе того, что мама поставила мне такое условие.

— Ярцев? Жду зачетку, — мама словно нарочно акцентирует внимание на своем нерадивом студенте.

— Иду, — бормочет Тимур растерянно, ловя мой взгляд.

Я не нахожу ничего лучше, чем ободряюще кивнуть. Мол, иди, пока есть такой шанс. Ведь на самом деле шанс, мама дважды так расщедриваться не будет.

— Зоя? — шепотом зовет Вика, которая сидит через парту от меня. — Что происходит?

— Потом объясню, — тут в двух словах ничего не расскажешь.

Даже в три вряд ли уложишься. В три цензурных.

Меж тем мама берёт зачетку Ярцева и не торопится подписывать. Видимо, не может преодолеть внутренний барьер. Ну-ну.

— Людмила Рудольфовна, может вы ошиблись? — слышу голос Тимура, и сердце в пятки уходит — зачем он задает лишние вопросы?

— С чем я могла ошибиться?

— Перепутали фамилии. Хотели сказать "Рощина", а сказали "Ярцев"?

— Нет, ничего не перепутала. Можешь идти.

Ярцев ожидаемо не двигается с места. Лев возмущенно ругается и делает "рукалицо". И я его понимаю. Сейчас не время включать благородство,