Весна 1999

Меня зовут Тад Коупленд. Мне тридцать девять лет. Я преподаю конституционное право и политические науки в Пенсильванском университете. Год 1999-й, весна, суббота, и я только что вернулся с рыбной ловли. На деле рыбная ловля – лишь предлог; мне просто хочется провести несколько спокойных тихих часов среди природы на озере.

Я подплыл на лодке и вылез на деревянный понтон-причал. Арго, мой лабрадор, кинулся ко мне, завертелся, поскуливая и виляя хвостом.

– Вперед, пес! Домой!

Арго обогнал меня и помчался к нашему шале. Я шел за ним следом и любовался красивым современным домом, так гармонично объединившим дерево, стекло и камень, – моим приютом на время уикендов.

Вошел и стал варить себе кофе, слушая по радио саксофон Лестера Янга. С чашкой перебрался на деревянную галерейку и с наслаждением закурил сигарету, собираясь просмотреть газеты, а потом несколько студенческих работ. На телефон пришла эсэмэска от моей жены Кэролайн. Дела задержали ее в Филадельфии, и она собиралась подъехать ко мне сюда днем. «Рассчитываю на тебя! Приготовь любимые макароны с песто, целую, К».

Тут мое внимание привлекло урчание мотора. Я прищурился, потом надел темные очки. Даже издалека я сразу узнал тоненькую фигурку с легкой походкой – Зора Зоркин.

Забыть ее невозможно. Она училась у меня четыре или пять лет назад и была не просто студенткой, а лучшей студенткой из всех, кого мне довелось учить за все это время. Острый аналитический ум и неординарная способность к интеллектуальным построениям на любую тему. Выдающиеся познания в области истории и политики Соединенных Штатов. Искренняя патриотка, готовая защищать ценности, которые были дороги и мне, но также и другие, мне не близкие. Выдающиеся интеллектуальные способности. Но… Ни чувства юмора, ни чувствительности, и, насколько я знал, ни друга, ни подруги.

Я с удовольствием вспомнил наши долгие с ней дискуссии, которым удивлялись мои коллеги. Многим из преподавателей было не по себе с Зорой – из-за ее холодного пронизывающего ума, в котором было даже что-то шокирующее. Из-за такого же холодного, часто отсутствующего взгляда, который вдруг загорался, потому что в вас вонзался острый, как стрела, аргумент.

– Добрый день, профессор Коупленд!

Передо мной стояла Зора в старых, не по ее росту, джинсах, бесформенном махристом свитере, держа на плече рюкзачок, который, похоже, сохранился еще со школьных времен.

– Привет, Зора! Чем обязан удовольствию тебя видеть?

Мы обменялись положенными любезностями, а потом она стала рассказывать мне, чем занимается и каких достигла успехов. Вообще-то я кое-что о них слышал. Я знал, что после университета Зора начала набираться опыта, занимаясь местными предвыборными кампаниями, и добивалась неплохих результатов с кандидатами, у которых не было почти никаких шансов. В результате она создала себе репутацию толкового политического советчика, которого предпочтительнее иметь в своем стане, а не в стане противника.

– Думаю, вы достойны большего, – сказал я, наливая ей кофе. – Если хотите заниматься большой политикой, найдите кандидата вашего уровня.

– Я тоже думаю, что достойна, – согласилась она. – И уже нашла кандидата.

Я взглянул на нее; она дула на горячий кофе. Кожа белее мрамора, но всю красоту портила густая неровная челка, которая лезла ей в глаза.

– Вот и хорошо, – сказал я. – Я с ним знаком?

– Это вы и есть, Тад.

– Я вас не понял, Зора.

Она дернула молнию на рюкзаке и достала эскизы плакатов, слоганы и небольшие брошюрки, описывающие стратегию выборов. И продолжала раскладывать бумаги на верстаке, который служил нам садовым столом, когда я остановил ее.

– Погоди, Зора! Я никогда не собирался заниматься политикой.

– Вы уже ею занимаетесь! А созданная вами организация? А ваш мандат муниципального советника?

– Я имел в виду, что у меня нет больших политических амбиций.

Она посмотрела на меня большими холодными глазами.

– Уверена, что есть.

– И на какой же пост ты меня хочешь двигать?

– Для начала – в мэрию Филадельфии, а потом – в губернаторы Пенсильвании.

Я пожал плечами.

– Смешно слушать, Зора. В Филадельфии никогда не было мэра-республиканца.

– Был, – мгновенно ответила она. – Бернард Сэмюэль в тысяча девятьсот сорок первом году.

– Возможно, но это было шестьдесят лет назад и невозможно сегодня.

Она не сочла мой аргумент убедительным.

– Не такой уж вы республиканец, Тад, а ваша жена из семьи потомственных и очень уважаемых демократов.

– Как бы там ни было, но Карленд будет переизбран и вновь займет свое кресло.

– Карленд не выставит свою кандидатуру, – твердо заявила она.

– С чего это ты взяла?

– Знаю, и довольно. И не надо спрашивать, откуда.

– Хорошо. Предположим, что я хочу заниматься политикой, но почему я буду ставить на тебя, Зора?

– Вы не будете. Это я буду ставить на вас, Тад.

Мы говорили уже больше часа, и я невольно успел втянуться в игру. Хотя прекрасно знал, что путь, который я прощупываю, опасен. Я понимал, что не надо ввязываться в авантюру, что обратного пути не будет. Но в тот момент мне казалось, что у меня все давно в прошлом. Я проживал период разочарований, сомнений. Сомневался во всем – в своем браке, в своих преподавательских способностях, в смысле, который до сих пор видел в своей жизни. А Зора умела находить нужные слова. Она была дальновидна и мыслила очень трезво. И когда она говорила, все выглядело возможным и достижимым. Будущее представало величественным и грандиозным. Разве не об этой встрече я мечтал? Встрече с яркой личностью, которая изменит всю мою жизнь, раздвинет рамки удобного, но слишком уж скудного существования…

Какое-то время я всеми силами сопротивлялся искушению, но Зора одно за другим отбрасывала мои возражения.

– Ты знаешь, что я не верю в бога. Американский электорат не любит кандидатов-атеистов.

– Никто не обязывает вас кричать со всех крыш, верите вы в бога или не верите.

– Я курил травку.

– Все курили, Тад.

– Я и теперь, бывает, покуриваю.

– А вот это вы немедленно прекратите, и если вам вдруг зададут на эту тему вопрос, отвечайте, что даже запаха не выносите.

– У меня нет средств, чтобы финансировать выборную кампанию.

– Находить средства – моя работа, а не ваша.

– Я уже много лет нахожусь под наблюдением врачей.

– Чем болеете?

– Депрессия, легкое биполярное расстройство.