– Мы ищем любые следы, которые оставили Чинча и Оторонко. Эти следы приведут нас к главной цели. Я разрешаю использовать любые методы дознания. Но если носитель информации откажется поделиться своим знанием… то, как предписывают наши правила и традиции, вы должны сделать так, чтобы его плоть стала вашей.

Трое лазутчиков поклонились. Они ожидали, что их повелитель произнесет нечто в этом роде. Но то, что они услышали потом, прозвучало вполне неожиданно:

– Если мы не найдем в этой жизни ни этих людей, ни их следов, то поиски должны продолжить наши потомки. Или потомки наших потомков. Только так мы дадим шанс империи возродиться. И не важно, какое имя примет ее следующий император. Слишком высокую цену имеет цель наших поисков.

Когда настало утро, хозяин хижины, в которую попросились на ночлег странные путники, обнаружил лишь теплые угли. Это было все, что осталось от ночного костра.

Окльо не знала, да и не могла знать, что такое карта. Но, тем не менее, она безошибочно вела двух мужчин на запад. Постоянно сверяя узелковые знаки с тем, что было написано на золотой апикайкипу, она заставляла свой маленький отряд идти вперед. Мужчины, у которых нет цели, часто бывают слабее женщин, если у тех есть цель. Окльо видела, что ее спутники теряют силы, и тогда она поднимала им дух уговорами, а когда спокойные слова не помогали, прибегала к помощи своего гипнотического голоса – то есть брала их криком. Кроме того, она научилась манипулировать любовью. Когда она пускала в дело свои женские чары, Чинча, начинавший было роптать от усталости, переходил на ее сторону, и тогда Оторонко оставался в меньшинстве.

От воина зависело многое. Он был главным добытчиком пищи для отряда. О воде он тоже сумел позаботиться, сшив из кожи ламы объемистый курдюк, который удобно висел на его плече во время передвижения.

В глубине души он считал Чинчу бесполезным балластом. Горы сменились джунглями. Архитектор не умел охотиться в лесу, да и определить месторасположение группы он тоже не мог. Особой физической силой не отличался и не мог взять на себя столько провианта, сколько нес Оторонко. Апикайкипу, которым архитектор размахивал в первый день их знакомства, теперь всецело был в распоряжении Окльо, так что без лишних разговоров стало ясно, кто же среди них главный.

Но Окльо зачем-то берегла своего мужчину днем, разделяя с ним ложе ночью. Оторонко ее боялся и, поскольку других женщин рядом не наблюдалось, испытывал желание обладать ею. Окльо не замечала этого. Ее любовь была средством, а не целью. А цель – найти Пайкикин – подчинила все ее естество.

– Найти и защитить! – повторяла она про себя, и ритм этой фразы заставлял ее ноги шагать в нужном направлении.

– Вот так всегда бывает в жизни, – ворчал вполголоса Чинча, – думает голова, а устают ноги.

Усталость часто казалась нечеловеческой. Незнакомые леса грозили неизвестными напастями на каждом шагу. Он уставал с этой женщиной днем, но отдыхал с ней ночью. А у его товарища, Оторонко, не было даже такой возможности. Он сам не знал, чего хотел.

Деревья закрывали от него свет солнца. Крики обезьян и прочей лесной живности раздражали отсутствием смысла. Вода в ручьях, бежавших в сторону Великой Реки, пахла водорослями. Негостеприимные западные леса не жаловали гостей. Однажды утром Окльо сказала:

– Сегодня нужно, чтобы ты, Чинча, выкопал уатья – земляную печь. А ты, Оторонко, принеси побольше добычи.

На привале, не дожидаясь темноты, Чинча принялся за строительство печи. Казалось бы, оно не требовало особого умения: копай себе яму да обкладывай ее камнями и вулканической пемзой. Но на деле строительство уатья требовало знаний особого рода. В центре ямы нужно сложить круг из камней, в центре которого развести костер. Вокруг очага уложить завернутое в листья мясо, кувшины с размоченным маисом, бобы и перец. А потом воздвигнуть над ямой каменную пирамиду или купол. Когда огонь разгорится и раскалит докрасна валуны, купол нужно обрушить так, чтобы яма заполнилась камнями. Через несколько часов после этого, когда камни, наконец, остывают, из уатья можно доставать пропитавшиеся ароматом листьев яства. И начинается трапеза. Пока Чинча строил уатья, его женщина старалась обойтись без лишних советов. Мужчина, занятый своим делом, не любит, когда его поучают.

Оторонко вернулся из леса с богатой добычей. У Окльо в кожаных походных сумках было припасено много маиса и перца. Все это завернули в листья и уложили в печь. Ужин обещал превратиться в настоящий пир.

Чинча приложил все свое умение, чтобы построить над уатья высокий купол. Камни настолько искусно прилегали один к одному, что невольно напоминали кладку крепостных стен в Куско. Местами изнутри конструкции через щели пробивался красноватый свет, исходивший от очага. Архитектор слегка прикрыл глаза, и ему показалось, что вокруг каждого из камней сияет ореол огня. И это сияние образует золотую сеть, наброшенную на купол.

– Жалко ломать, правда? – сказал Оторонко, завороженно глядя на печь. Он словно прочитал мысли своего товарища.

– Жалко, но придется, – промолвил архитектор.

И тут же решил задать солдату вопрос:

– Как ты думаешь, по какому камню нужно ударить, чтобы купол точно обрушился вниз?

Оторонко задумался. Он был сообразительный малый, и архитектор это знал со времен их первой встречи.

– Конечно, по тому, который удерживается слабее других…

– И какой же это камень?

– Тот, вокруг которого больше огня! Это значит, что щели между ним и соседними больше, – попробовал догадаться бывший воин.

– Тогда ударь по нему, – предложил архитектор.

Оторонко некоторое время бродил вокруг уатья, разглядывая камни. Затем ухмыльнулся и, размахнувшись деревянной дубиной, которую держал в руке, нанес удар по раскаленному камню. Валун провалился внутрь, выпустив наружу целый столп огня. Оторонко быстро отскочил в сторону, опасаясь, что пламя будет еще больше, когда рухнет вся конструкция. Но купол устоял на месте.

– Посмотри, друг, – сказал Чинча. – Знание и логика не всегда идут по одной дороге.

Он медленно обошел вокруг купола, взял из рук Оторонко тяжелую палку и показал на камень, плотно зажатый другими со всех сторон, да так, что сквозь щели почти не пробивался свет от костра. Камень этот находился очень близко от вершины купола. Чинча ткнул в него палкой, не очень сильно, но достаточно резко, и вся конструкция начала обваливаться вниз. Но не сразу, а постепенно. Сначала осыпался свод купола, потом его основание. Как только горячая зола поднималась вверх, ее тут же накрывала следующая порция камней, и, таким образом, костер становился безопасным для стоявших рядом людей. Осталось дождаться, пока камни остынут.