— Женщины сзади со своими шкатулками, мужчины и мальчики — вокруг фургона, — сказал он тоном исполненного достоинства предводителя. — Завтра мы привезем статую Иакха.

— Послезавтра, наверное, — сказал Александр Карри, ждавший рядом с фургоном у ворот Дипилон.

— Я и имел в виду послезавтра! — огрызнулся сэр Рудри, и кончики его усов, как у викинга, замерли.

— Это хорошо, — примирительно сказал Александр Карри. — Было бы прискорбно провалить все дело из-за ошибки в самом его начале. Вы никогда не отличались внимательностью к деталям, дорогой мой собрат.

1

Поход был долог и утомителен. Преодолев первые несколько миль по скучной пыльной дороге, уводившей на запад от ворот Дипилон с их трущобами, большинство участников экспедиции несколько приуныли из-за пыли и мух и стали разбредаться и отставать, что сэру Рудри пришлось жестко пресекать. Он, как и миссис Брэдли, казалось, был нечувствителен к пыли и жаре.

Через три с половиной мили от Афин дорога повела вверх к перевалу через гору Скараманга, и подъем этот был длинным и крутым. Жара усилилась, началось общее ворчание от едких инвектив Александра Карри до «ух ты, ну и жара!» от мальчишек, пока наконец на пятой миле дорога не спустилась к Дафни и монастырю.

Здесь была остановка, отдых и осмотр мозаики одиннадцатого века на стенах небольшой церкви. Здесь Армстронг воспользовался возможностью отпустить замечание о характере последних жителей монастыря, но Гелерт, со свирепостью, неожиданной для человека его поведения в подобной ситуации, заставил его замолчать. Девушки жалели, что пошли, и подбивали Армстронга продолжать, но он, встретив взгляд Гелерта, несколько неловко рассмеялся, встал и побрел прочь.

Следующий этап путешествия представлял собой спуск к морю по узкой тропе. Перевал закончился, дорога шла по берегу бухты, к морю спускались высокие склоны. Путь лежал на уровне моря. При повороте на север, примерно на девятой миле, дорога пересекла пастбище. Холмы отступали от моря и снова подходили к нему. Примерно еще через милю пастбище сменилось оливковыми рощами и виноградниками. Отряд вышел к плодородной равнине Элефсина и его артезианским колодцам.

Ланч был устроен на берегу на самом солнцепеке. Паломники, наконец-то увидевшие цементные и мыловаренные заводы Элефсина, были измотаны жарой и усталостью. У всех болели ноги, и всем хотелось помыться.

— Я умерла, — сообщила Миган.

Кэтлин тоже казалась усталой, и даже мальчишки сели и сидели молча почти десять минут. Солнце палило Саламинскую бухту и горы на острове. Камни, на которых сидели путешественники, нагрелись на солнце.

Миссис Брэдли благосклонно посмотрела на своих подопечных и спросила, поглаживая терпеливого быка высохшей желтой рукой:

— Я надеюсь, мы не предполагаем приносить тягловых животных в жертву Деметре?

— Нет-нет, — ответил сэр Рудри, остановивший фургон на некотором отдалении от развалин. — Мы сейчас пойдем за едой в гостиницу. Там, кстати, женщинам лучше бы поспать.

— И мальчикам, — твердо сказала миссис Брэдли.

— И мне, — добавил Александр Карри, обтираясь платком, который очень быстро стал желто-коричневым от пыли и пота со щек, ушей и шеи своего хозяина.

— После этого, — продолжал сэр Рудри, не обращая на него внимания, — мой сын, я, Дик и Армстронг… да, и, наверное, Дмитрий, вернемся в Афины автобусом и завтра к ночи приедем с факелами. Мы будем представлять Мистов. Статую Иакха мы принесем сюда на следующий день. Потом герольды — мальчики, я с ними репетировал их речи — велят непосвященным удалиться. Потом…

Глаза у него будто расширились, наполнились мистическим светом. Несмотря на долгий путь по жаре и пыли, энергия и энтузиазм у него не убыли, и он театрально протянул руки к Залу Мистерий. Миссис Брэдли смотрела на него с интересом.

— Потом? — переспросила она своим глубоким сладкозвучным голосом.

Сэр Рудри бросил на нее острый подозрительный взгляд. Свет из его глаз вдруг исчез.

— Потом начнется эксперимент. Если все пойдет хорошо, мы сможем открыть Мистерии и узнать тайны, которые, как мы считаем, умерли с Посвященными.

— Чушь! — грубо сказал Александр Карри. Мнение миссис Брэдли совпадало с этим высказыванием, но у нее хватило осторожности об этом промолчать. Она немного отдохнула и пошла прочь с двумя девушками и молодыми людьми посмотреть на гостиницу, которую выбрал сэр Рудри.

— Я думаю, — сказала она тихо Миган, когда гостиницу осмотрели, — что, несмотря на душевную манеру хозяина и его жены, лучше было бы нам устроиться в Афинах.

— Я знаю, — ответила Миган. — Я уже убила двух клопов, и кому-то из нас придется спать вдвоем в одной кровати. А на что похожа ваша комната?

— Слишком густо населена, милое мое дитя.

— И все-таки, — сказала Миган, просияв, — все это очень похоже на розыгрыш, и я страшно рада, что отец его придумал. У него бывали идеи куда как хуже. О господи, как ноги ноют! Если бы еще можно было ванну принять!

— Вы не думаете, дитя мое, — сказала миссис Брэдли, проявив некоторую заботу, — что мы могли бы вернуться на автобусе в Афины и приехать сюда рано утром?

— Отец взбесится. Это бы нарушило последовательность действий. Вы же знаете, каков он, когда ему попадает вожжа под хвост! Им придется поехать обратно, чтобы потом появиться с факелами. И еще им надо привезти Иакха, а наше дело — сидеть тихо, пока не скажут выступать.

Мальчишки нашли ящериц и гоняли их сухими палками.

— Не вылезают, заразы, — пожаловался Кеннет. — Неспортивно себя ведут.

— Как и вы, — возразила миссис Брэдли. — Сезон охоты на ящериц еще не открыт. Вы уже свои комнаты видели?

— А у нас комнат нет, — сказал Айвор. — Мы все будем спать на фураже.

— На чем?

— На фураже. Я не знаю, что это. Это не сено — во всяком случае, я так не думаю, — но это здорово весело, и мне сдается, что там они кишмя кишат.

— Наверняка заразу подцепим, — лучезарно улыбнулся Кеннет. — А тогда, — он повернулся к Айвору, — мой старик на твоего в суд подаст на компенсацию, и его старик тоже.

Он показал на зеленоглазого Стюарта, стоящего с невинным видом.

— Да ерунда. Не могут с тебя содрать компенсацию, если ты не заключил с другой стороной контракт. Я про это читал, про кинозвезд.

— Так это же у кинозвезд! Но все равно, если твоя семья устроит нашей семье какую-то чуму, или чесотку, или что-то подобное, то мы сможем требовать компенсации. Я про это читал в газете: одна женщина пришла к парикмахеру, и ее причесали щеткой, на которой была чья-то кожная болезнь. Так что тебе еще как не выкрутиться!