Наружные ворота бастиона вывели мужчину с портфелем в порт.

Сорель пересек плавучий причал, спрыгнул в ждущую его лодку и произнес единственное слово:

– Лингбакр.

* * *

Нэй и Лита сидели на ступенях парадного крыльца резиденции Маринка.

– Значит, ты принял меня за нее?

– Она использовала заклинание мнимого лица.

– Она? Не знала, что паучиха на такое способна.

– Ей помогли.

– Ах да, снова этот Тайны-Секретики, который подослал ко мне тетку с ядом.

– Артур Сорель. Да.

– Его поймали?

– Нет. И боюсь, он уже в открытой Реке.

Лита помолчала.

– Так что, ты не заметил никакой разницы?

– А?

– Я про гадину с косичками.

Он посмотрел на нее, задержался на мягкой ложбинке на верхней губе чуть дольше, чем следовало.

– Заметил. Но не сразу.

– Пф-ф, не сразу. Лет десять прошло, да?

– Что ты от меня хочешь? Она была твоей точной копией. Внешне.

– Это я видела, уж поверь. Перед тем как проверить ее голову на прочность большой тарелкой.

– Блюдом.

– Чего?

– Большая тарелка была блюдом.

– Это ты успел заметить! Да ты видел, как она виляла моей задницей?

– Ты… то есть она почти весь вечер провела с маркизом.

– Продал меня ему?

– Нет… я…

– Ага, – она странно посмотрела на него, – ясно.

Нэй решил не продолжать. Но Лита не умела долго молчать:

– Даже господин Вийон не узнал?

– Это сложное заклинание. Даже духи не…

– А где он сейчас?

– Разнюхивает и высматривает.

Факелы вдоль аллей и вокруг пруда давно потухли, но колдуну что-то чудилось в этой летней ночи, что-то… будто жирный черный дым все еще вился и полз в темном небе.

Нэй сказал:

– Я хочу, чтобы ты всегда брала с собой раковину.

– Даже в ванну?

– Ее можно положить на столик.

– Слушай! А ты можешь вскипятить воду, когда нас отсюда выпустят?

Нэй непонимающе сдвинул брови.

– Ну, опустить в воду палец или что там еще. Вода уже в ванне, так зачем таскать ее ведрами туда-сюда, если можно: раз – и тепленькая. Можешь так?

Нэй промолчал.

– Или мне организуют всё во дворце? Я все-таки спасла наследника, помнишь?

– Ты молодец, – честно сказал он.

Лита резко захохотала. Нэй вновь укорил себя за невнимательность: лже-Лита, Венона, ни разу не ошпарила его смехом.

– Крабы и устрицы, ты видел, – сказала она, настоящая и прямая, – что он хотел сделать?

– Кто?

– Этот. Главный. Герцог. Он едва не выкинул свою корону. Ну, или как там она называется.

Нэй ответил не сразу. Ощущение скорой грозы не исчезло. Только усилилось. И как знать, кому суждено устоять перед надвигающейся стихией. Нэй помассировал пальцами закрытые глаза.

– Но он ее не выкинул.

На излете ночи в Полисе грянула сильная буря. Восточный ветер катил по Реке огромные желто-серые волны, рвал крыши утлых жилищ Кольца, злобно выл над каменными строениями Оазиса. У ветра были острые стальные пальцы, они кололи и царапали, проникали в мельчайшие прорехи, скоблили в проходах. Хлопали вывески таверн. По улицам и каналам неслась грязная пена. Трещали деревья и фонари.

Как тут не вспомнить ураган Левиафановой ночи. Но, хвала Творцу, обошлось.

Ливень шел ровно два дня – еще час, еще удар в ставни, и не миновать разговоров о новом Потопе, – затем небо резко прояснилось прямо над храмом Распятого Человека, встряхнулось, точно собака после купания, и избавилось от туч. Кардинал Галль вознес молитву Богу-Голубю, и прекрасные бледнолицые мальчики, оторвавшись от старческих сосков, вторили кормильцу ангельскими голосами.

Шторм, накрывший город после покушения на маркиза Алтона, вынудил Нэя отложить визит в ремонтные доки. Но теперь он вдохнул полной грудью густой аромат квартала доков: разогретого дегтя, свежеструганого дерева и сырой пеньки.

Разгорался рабочий день. Громыхали кузнечные молоты, незатейливо звучали топоры, шаркали рубанки и пилы. Кузнечные горны коптили небо. Лица мастеровых были черными от сажи, будто кончики крыльев чаек.

Здесь занимались исключительно ремонтом и переоборудованием, но в свете последних событий Министерство приняло решение о начале строительства собственных судов, для начала – брандвахт. С Вагландом был заключен договор на поставку древесины.

Нэй забрался на слип, под каблуками сапог из акульей кожи влажно хрустнули доски. К колдуну спешил начальник ремонтного дока, пожилой коренастый мужчина с пепельными бакенбардами.

– Господин Нэй, – поприветствовал он, выудив изо рта короткую трубку.

– Я ищу капитана Пакинса.

– Я уже послал за ним.

– Благодарю.

Нэй отошел, чтобы не мешать, и, подцепив большим пальцем перевязь шпаги, оглянулся на стены крепости. Солдаты – крошечные фигурки между зубцами – следили за набережной через закрепленные на ружьях зрительные трубки для дальней стрельбы. Нэй опустил взгляд на взмыленных плотников. Затем посмотрел на Реку. У причальной стенки пирса покачивалась лодка речной стражи. Охрану усилили после инцидента на праздничном ужине в честь маркиза Алтона.

– Мистер Нэй! Сэр!

Молодой человек в капитанской фуражке подошел к Нэю раскачивающейся поступью, выработанной шатким палубным настилом.

– Капитан Пакинс, – улыбнулся Нэй, первым протягивая руку. – Не успел вас поздравить с официальным назначением.

– Сэр… – смутился Сынок – матрос, рекомендованный Нэем на должность капитана после путешествия в северную воду. – Всего этого не было бы без вас. – Две половинки асимметричного лица соединились в благодарную улыбку. – Капитан Пакинс… до сих пор не привыкну!

– Скоро привыкнете. Дело нехитрое.

Сынок рьяно кивнул, затем вскинул руку и поправил фуражку. Капитан был одет в замызганную матросскую робу.

– Готовы облачиться в китель? – спросил Нэй с доброжелательной усмешкой. – Как идет подготовка?

– Полным ходом, сэр! Я получил ваше письмо с просьбой подготовить «Каллена» для экспедиции на Восток. Но вы, похоже, не узнали красавца?

Сынок развернулся к высящемуся в доке судну. На этом одномачтовом крепыше они побывали на атолле безумного рыбака, а после добрались до острова с воинственными богами. Нэй присвистнул.