И потому воззрился со всем нижайшим почтением:

– Ваша светлость…

– Мой друг только что вошел к вам, – сказалБестужев, отчаянно растягивая слова и грассируя. – Но я забыл его номер.Майо-ор…

– Майор Хаддок? – обрадованно подхватил портье. –Ну как же, ваша светлость, разумеется, он в семнадцатом…

– Благодарю, любезный, – кивнул Бестужев с видомзаправского прусского юнкера. – Мне, эээ… налево или направо?

– Направо, ваша светлость!

Бестужев пошел в указанном направлении. Свидетель в лицепортье его ничуть не огорчил – скорее наоборот, в этой ситуации свидетели моглиоказаться весьма даже нелишними…

Он постучал, коротко и уверенно. Когда дверь сталаприоткрываться, нажал на нее коленом, уперся рукой, отбросив хозяина номеравнутрь, энергично вошел, закрыл за собой дверь и тщательно запер ее на дваоборота ключа. И сказал холодно:

– Только не вздумайте, майор, орать какую-нибудь ерундунасчет грабителей. Вам огласка еще менее нужна, чем мне…. Я, если подумать,огласки и не боюсь вовсе.

Что-то в лице майора изменилось – очень уж многозначительно.«Да, конечно, ты ведь знаешь меня в лицо, сукин кот, – подумалБестужев. – Ты меня мельком видел в пансионате… а скорее всего, и наблюдалпредварительно со стороны, сердце чует, нашли способ меня тебе показать…»

– I’m not understand, sir…[44]

Чтобы уловить смысл этой фразы, хватило даже скуднейшихпознаний Бестужева в английском. Он усмехнулся, проходя в комнату:

– Бросьте, мсье Лобришон, в Лёвенбурге вы прекраснопонимали французский, да и говорили на нем не хуже иного парижскогопарламентского оратора… Бросьте. Вы меня узнали, вы отлично знаете, о чем идетречь…

– Немедленно покиньте мой номер, – чопорнопроизнес по-французски майор, топорща усы, как рассерженный дикобраз –иглы. – Иначе я вынужден буду обратиться к полиции.

Он говорил правильно – напористо и уверенно, как и следовалов таком положении, но в глубине глаз, ничего удивительного, отсвечивало нечто,полностью противоречившее только что прозвучавшим словам. Безусловно, за этимвысоким лбом уже шла напряженнейшая работа мысли – вычисления, сделавшие бычесть любому математику, но не имевшие ничего общего с мирной и чистой наукой…

– Да полно вам притворяться, – сказалБестужев. – Мы с вами ехали в одном поезде… я старался не лезть вам наглаза, скорее наоборот, но не сомневаюсь, что вы бросались на свежие газеты,как ретивый полицейский на воришку. Хотели прочитать телеграфные новости… ноничего не было, верно? Ни об успехе покушения на императора, ни о провале.Потому что ничего и не произошло в Лёвенбурге, ничто не омрачило проезд еговеличества… Знаете, полиция не всегда горит желанием публично распространятьсяоб успехах…

Майор проворчал:

– Сам не пойму, отчего слушаю вашу болтовню, вместотого чтобы послать за полицией…

– Вот как! – поднял брови Бестужев. – В нашихотношениях, весьма даже непростых, определенно наметился некоторый прогресс…Слушаете вы меня оттого, что вам важно знать, какая участь постигла вашихлёвенбургских друзей: и некоего белокурого молодого человека по имени Николас,и другого, из солнечной Италии, и еще кое-кого…

– Молодой человек, вы не отдаете себе отчета, скольопасен порою шантаж…

– Ах, вот как вы трактуете мой визит… – усмехнулсяБестужев. – Ну да, конечно… Вы ошибаетесь, майор. Я не шантажист, неавантюрист, вообще не эмигрант. Я офицер русской полиции. Не могу поверить, чтовам, с вашим несомненно богатым жизненным опытом, никогда не приходилось слышатьоб Охранном отделении…

– Предположим.

«Крепкий старикан, – великодушно отметилБестужев. – Кремень, такого и вскрывать приятно…» А вслух сказал:

– У меня нет при себе соответствующих бумаг, но вылегко поймете, что я тот, за кого себя выдаю, – по моим к вам требованиям.Шантажист вульгарно просил бы денег…

– А вы?

– Я? Мне нужны ваши подробные письменные показания обовсем, что произошло в Лёвенбурге, господин Шарль, адвокат из Льежа…

– Вы сошли с ума.

– Сомневаюсь. А мне, поверьте, виднее… Позвольтеприсесть?

– Да, пожалуйста.

– Быть может, и вы присядете? – вежливо предложилБестужев, присев к столу. – Беседа у нас будет долгая…

– Сомневаюсь, – сказал майор.

Его рука скользнула под пиджак. Бестужев с некоторой скукойсмотрел, как на свет божий появляется вороненый «Бульдог», – именно такогофинта он и ожидал. И не шелохнулся, укоризненно глядя на собеседника. Звонкощелкнул взведенный курок. Только тогда Бестужев, не меняя позы, спокойнопоинтересовался:

– Вы уверены, что это – наилучший выход?

– Почему бы и нет? – усмехнулся майор, держа егопод прицелом. – Молодой человек, вы верно подметили – у меня достаточнобогатый опыт в играх… в которые вы столь неосмотрительно ввязались. Я прекраснопредставляю, сколь неповоротлива бюрократическая машина полиции и секретныхслужб, особенно когда дела носят международный характер. Вы, вероятнее всего,бросились меня преследовать по собственной инициативе, как молодой и глупыйщенок гончей. Иначе мне ни за что не удалось бы беспрепятственно покинутьАвстро-Венгрию. Отсюда можно сделать вывод, что ваша контора вовсе не нацеленаперсонально на меня. Вы меня зацепили случайно, я не был до определенногомомента вашей целью, вы над чем-то другим работали… Я прав?

– Возможно.

– Вот видите. Вас слишком поздно начнут искать.

– Портье знает, что я у вас.

– Ну и что? С ним тоже могут случиться разные…неожиданности. У вас ведь наверняка есть при себе оружие? Ну вот, вы зачем-товступили с ним в схватку и смертельно ранили друг друга, у каждого оружие вруке…

– Позвольте вам напомнить, что мы – в Германии. И доанглийских берегов чересчур уж далеко.

– Позвольте напомнить и вам, что в двух шагах – русскаяграница, – безмятежно улыбнулся майор. – Даже если меня и примутсяискать, что произойдет все же слишком поздно, то вряд ли поиски развернутся вэтом направлении. Инерция мышления, знаете ли. Англичанин обязан бежать вАнглию по кратчайшей линии, соединяющей две точки… А в России мне будет гораздолегче – с безупречным паспортом, при наличии английских дипломатов и друзей. Изваших прибалтийских губерний крайне легко добраться до Скандинавии, вкратчайшие сроки…

– Не спешите, – сказал Бестужев. – Подойдителучше к окну, я не собираюсь ни препятствовать вам, ни бросаться на вас.Подойдите. Там, на противоположной стороне улицы, стоят два приличных молодыхчеловека… видите? Один в светлом жилете, второй в брюках для велосипедной езды.Ну, видите? Махните им рукой, сделайте какой-нибудь знак – и я заранеепредсказываю, что тот, в светлом жилете, в ответ покажет вам большой белыйконверт… Ну как, я угадал?