Пусть бы еще какие-либо важные политические соображения, или необходимость принудили к такой необыкновенной уступке, – в политике, говорят, допускаются многие несправедливости, – но нет – это было делом случая, или правильнее – делом личностей, участвовавших в Венском конгрессе.

Владыка решился отстаивать свои права. Народ и справедливость были на его стороне. Узнавши о приближении австрийского отряда, весь край вооружился. Черногорцы готовы были вступить в новую, весьма неровную борьбу, но увещания Русского кабинета спасли, по крайней мере, страну от бесполезного кровопролития.

Мы изложили здесь этот исторический факт без всякого намерения укора… Прошедшего не вернешь! Мы просто хотели доказать, что не только крайняя необходимость, но даже и справедливость требует вознаграждения Черногории открытием ей, если не Каттаро, то другого порта.

Относительно Каттаро могут заметить, что он слишком врезывается в нынешние владения и воды Австрии, хотя в заливе Бокко-ди-Каттаро нашлось бы довольно места для помещения всего европейского флота.

Уступка Черногории порта Антивари с прилегающим к нему племенем Спича присоединили бы к ней не более 8 т. жителей, но придали бы ей важные физические силы, и тогда бы европейские державы, упрочив ее существование, действительно принесли бы пользу человечеству и избавили народ от нищеты и бесполезно проливаемой крови. Теперь же они только поманили его надежды и разожгли взаимную вражду обеих сторон. Все их вмешательство, умственные и денежные усилия – потрачены напрасно. За потерю Спича Черногория могла бы вознаградить Турцию уступкой ей племен Кучи, и обе стороны выиграли бы от этого размена. Турция приобрела бы население частью магометанское и округлила бы с этой стороны свои владения, изрезанные черногорскими землями. Черногория приобрела бы племя единоверное и ей сочувствующее и выглянула бы наконец на свет Божий из преград своих, устроенных природой и человеческими ухищрениями.

Такой обмен столько же удобен в политическом, как и в географическом отношении. Австрия хотя бы здесь отделилась от границ Турции и приобрела бы себе соседство страны довольно слабой, чтобы тревожить ее границы, и вместе с тем слишком мужественной и нетерпящей турок, чтобы принять и выдержать первый натиск их, если они вздумают нарушить ее нейтралитет.

Порт Антивари очень хорош; только от северного ветра он мало защищен. Дорога отсюда в Скутари, или правильнее, тропа для вершников и пешеходов пролегает через Добраводы – ряд деревушек с населением около тысячи человек, из которых почти половина православных. Само название места показывает, что оно обильно прекрасными водами, скатывающимися быстрыми ручьями с гор.

Далее следует Мирковичи или Мерко, магометанское, огрубелое племя, живущее в лесистых ущельях и промышляющее переноскою леса в Дулциньо. Лесной товар мог бы составить предмет важной, европейской торговли, но местные жители, при недостаточности своих средств, не в состоянии вывозить из гор огромные деревья, годные для постройки кораблей, которыми изобилуют ущелья, и они погибают без пользы. Хотя Мирковичи давно приняли магометанство, однако, говорят, в горах видны кое-где уцелевшие развалины церквей; в самых нравах жителей сохранились еще христианские предания; таким образом, они празднуют день Николая Чудотворца и даже воссылают ему молитвы на славянском языке.

Нигде не видал я такого, можно сказать, леса лавровых деревьев, как от Антивари сюда, по горным отклонам. Но если наш путь был труден в этой чаще, то он сделался невыносимым далее, где дорога выходит на долину Ама-Мали: она решительно была вся под водою, небольшие мосты, перекинутые через быстрые ручьи, исчезали под нею; только особая зыбь на воде указывала, что тут река и надо искать мост, потому что брода более не существовало. Инстинкт лошади и сметливость вожатого угадывали остальное – но не всегда удачно, и раза два вожатый наш обрывался в быстроту реки, и однажды чуть не погиб с лошадью. Мы постоянно ехали водой, иногда по колена лошади, иногда по брюхо. Сверху лил дождь. Мы промокли до костей. Лошади то и дело спотыкались, не видя ничего, кроме воды под ногами; каждый из нас несколько раз свалился с лошади. Мы решительно изнемогали, и негде было приютиться, чтобы отдохнуть: всюду вода! Сама Бояна, довольно большая, историческая Бояна исчезала в этой массе воды, и вожатые наши только по некоторым приметам могли указать ее и подать надежду на скорое приближение к Скутари. Наконец показался и сам город!

Пять лет тому назад еще не было ни одного русского консульства, ни агентства в здешнем краю, и мы направились между длинным рядом лавок крытого базара и по бедным переулкам столицы Албании к дому австрийского вице-консульства.

Боже, в каком виде мы сюда пришли и как были благодарны за радушный прием и теплые постели, приготовленные для нас хозяином дома. На ту пору мы совсем забыли личные убеждения и характер австрийского вице-консула, слишком преданного интересам иезуитов и Рима, до того преданного, что он навлек на себя впоследствии даже подозрение своего собственного правительства.

Скутари европейских карт, Скодра по-албански и Искандрие по-турецки составлял в древности римскую колонию. По разделении Римской империи он достался на долю греков. В VII веке, когда сербы с согласия императора Гераклия поселились на берегах Далмации, они заняли и Скодру, который оставался у них до 1368 года; но в этом году Бальцы, или Бальши, владетели Зеты, завоевали Скодру. Когда же явились на поле действия венецианцы, то не только Адриатическое приморье, но и страны, несколько в глубь земли вдавшиеся, не могли не испытать их влияния и не ощутить гнета их правительства, более или менее тяжелого, согласно предприимчивости и духу независимости местных жителей. С 1401 по 1477 год Скодра была полем битв и предметом споров королей Венгрии, владетелей Зеты, родоначальников нынешних владетелей Черногории, дожей и султанов Турции. Наконец, несмотря на славную защиту Лоредино, принудившего турок удалиться со стыдом от стен города, числительноть последних все-таки превозмогла, и когда они явились впоследствии, город сдался на особых условиях, ныне забытых победителями, – но жители Скутари помнят их.

Положение Скутари так выгодно, что несмотря на то, что он два раза был разрушаем до основания (развалины еще видны) – раз варварами, в другой раз турками, – Скутари и в настоящем его виде представляет один из самых больших городов и самых живописных во всей Турции. В нем, по предположению Гекара, считается до 38.000 жителей: из них 12.000 католиков, 500 православного исповедания, остальные магометане[41]. Базар состоит из огромного числа лавок, простирающихся до 1.500. В середине, как во всех турецких базарах, безестан, где хранятся драгоценные товары. Раз в неделю сюда собирается вся окрестная страна для торговли. Прежде это было в воскресенье, но католический епископ