— Думаете, мне не приходило в голову, что кто-то дает мне яд? — сказал он серьезно. — Приходило. Но я отмел это предположение. Это маловероятно. Помните, я говорил, что мой механизм дает мне редкую живучесть? Обычные болячки обходят меня стороной. Бывало, солдаты травились плохими продуктами, страдали от цинги и малярии. Со мной такого никогда не бывало.

— Вас раньше угощали специальным ядом? Думаю, нет. Он может действовать именно на ваш механизм.

— Не представляю, что за яд щадит тело, но убивает железо. Хорошо, допустим. Тогда меня могли бы убить сразу. Дать большую дозу. И уйти от наказания.

— Просто этот момент наступил сейчас, — упорствовала я. — Сначала дозы были небольшими, они вызвали ваше недомогание, дали окружающим привыкнуть к мысли, что с вами все плохо. А потом — последний удар.

Он с сомнением покачал головой. Мы стояли в тесной комнатке у подножия лестницы, в прямоугольнике света, что падал из похожего на бойницу оконца. А кругом было темно, прохладно, пахло сыростью и стариной.

Каменную тишину нарушали едва слышные звуки: заблудившееся эхо, легкие скрипы, постукивание. Это был голос замка. Раньше я не обращала на него внимания, но теперь научилась слышать отчетливо.

Возможно, замок хотел что-то сказать мне. О чем-то попросить. Или прогнать меня, чтобы он и дальше мог спать летаргическим сном, вытягивая жизни из своих обитателей.

Наши голоса в каменном колодце звучали гулко и уносились далеко вверх, поэтому и я, и Август невольно стали говорить шепотом.

— Хочу устранить опасность, — сказала я, опустив глаза, чтобы он не увидел в них сомнения. — Я позабочусь о вас. Буду сама вам готовить, пока не найду новую кухарку. Я не повар, но еда у меня выходит сносной. Отец не жаловался. Вам тоже понравится.

Я не видела лица полковника, но поняла, что он улыбается, когда он признался:

— Кроме Кланца и Курта обо мне никто и никогда не заботился. И ваша забота совсем другая. Я ценю это, Майя. Спасибо.

И тут он наклонился, и опять, как тогда, ночью, в моей спальне, поцеловал меня в макушку.

Пока я стояла, онемев, и пытаясь справиться с бурей чувств, он отстранился, вздохнул и сказал:

— Что ж, пусть будет по-вашему. Если вам так спокойнее. Пойду поговорю с матерью. И кухаркой, черт бы ее подрал. И приму еще некоторые меры.

— Какие?

— Буду присматриваться к людям. Задавать прямые и грубые вопросы. Надавливать, угрожать и заставлять говорить. Иными словами, буду делать то, что у меня хорошо получается.

Он начал подниматься по лестнице, а я, приложив ладонь к пылающей щеке, отправилась на кухню, через пустые коридоры, темные проходы, под настороженными взглядами каменных изваяний и призраков, которые, как я чувствовала, готовили новую каверзу.

Когда кухарка уехала, на меня обрушилось много хлопот.

Каждое утро я лично встречала фермеров, которые привозили в замок продукты, внимательно осматривала товары и выбирала то, что казалось пригодным и безопасным. А потом, нацепив фартук и засучив рукава, бралась за стряпню.

Готовила сама. Никого из слуг допускать к этому делу я сочла невозможным, к тому же считала новые обязанности своим почетным долгом.

И с гордостью полагала, что справлялась отлично. Теперь на завтрак полковник получал простые, но хорошо приготовленные блюда: овсянку, омлеты, запеканки. Тайком я понемногу пробовала каждое, перед тем как подать завтрак ему в кабинет, и потом с тревогой прислушивалась к собственным ощущениям. Пока оснований для опасений не было.

Полковник к моей затее отнесся снисходительно. Теорию об отравлении он принял с сомнением, а моим настояниям уступил, как уступают наивной просьбе ребенка, чтобы его не огорчать.

Прошла неделя, и я с удовлетворением, но в то же время с легкой тревогой записала в дневнике, что объект наблюдений чувствовал себя отлично.

Выходит, я была права. Дело в яде. Но кто, кто решил пойти на такое?

Ответа на этот вопрос не было. Слуги вели себя обычно, хотя и поглядывали теперь на меня с опаской. Даже Луция перестала приходить вечером, чтобы поболтать, а на приветствия отвечала скованно. Вероятно, слуги думали, что я подозреваю каждого из них… впрочем, правильно думали.

Меня их отношение не огорчало. Главное, полковник был доволен.

— Вы отлично готовите, Майя, — сказал он, закончив завтрак однажды утром. — Но как вы справляетесь со всей новой работой?

— Легко, — уверила я его. — Сложнее всего было разобраться с печью на кухне. Видели этого монстра?

— Конечно.

— Зачем в ней так много отделений? А внутри у нее знаете что?

— И что же?

— Механическая начинка и трубы. Вот куда они ведут, интересно? Сдается, эта печь больше подходит для приготовления алхимических зелий, чем запеканок.

— Не знаю насчет зелий, но запеканки у вас получаются превосходно. Вашему будущему мужу повезет.

— Вот еще, — проворчала я, стараясь не показывать, как приятна мне была его похвала. — Я не собираюсь замуж. А если и соберусь, уж постараюсь, чтобы у него хватило средств нанять кухарку. У меня другие планы на будущее. И в них не входит становиться бесплатной прислугой для мужа.

— Да, это не занятие для девушки ваших талантов. Сожалею, что вы теперь тратите время и прислуживаете мне. Вы не обязаны это делать.

— Мне это нравится, — спохватилась я и шутливо закончила: — Это такая честь — готовить для барона и окружного наместника. Ну а если из моей затеи с ювелирной лавкой ничего не выйдет — наймусь поварихой к какому-нибудь аристократу, а вы дадите рекомендации.

Он с сомнением покачал головой.

— Не отрицайте, ваша милость — из моей затеи вышел толк. Думаю, вы теперь в полном порядке, потому что не получаете яд.

Я нахмурилась. Нахмурился и полковник.

— Все-таки считаете, что это была Барбела?

— Не знаю. Все может быть.

— Я попросил госпожу Шварц переводить ей ежемесячно пенсию, чтобы она ни в чем не нуждалась. Все же думаю, что дело не в яде, а в чем-то другом. Верно, теперь мое сердце бьется ровно. Но это может быть и потому, что вы проводите больше времени со мной. Я уже говорил, что ваше присутствие действует на меня благотворно.

— Да, говорили.

Я наклонила голову, делая вид, что собираю тарелки, чтобы он не заметил моего румянца. Его слова меня смутили.

Конечно, дело в моем даре. Я невольно исправляю эти самые… как их там… скрытые симпатические связи, эфирные флюиды… вот почему ему хорошо в моем присутствии. Только поэтому.

— Завтра приедет новая кухарка, сестра Марты. Она не связана ни с вашими местными недоброжелателями, ни с вашими старыми врагами. И я больше не буду для вас готовить. А сегодня… помните, вы обещали мне прогулку в центр лабиринта и пикник? Пора вам выполнить обещание. Я соберу корзину. Погода отличная. Пойдете?