Эйвери подняла палец.

– В кино в таких местах обычно начинают происходить всякие плохие вещи.

– Что, страшно?

– Безумно.

Дезмонд усмехнулся и подошел к задней стене. Он нажал на кирпич и навалился всем телом на стену. Замаскированная дверь со скрипом отодвинулась, открыв вход на окруженный стеклянными стенками решетчатый мостик.

– Это что, тайная комната, как в «Пятидесяти оттенках»? – спросила Эйвери, осторожно заглядывая внутрь.

– Ты имеешь в виду потайную камеру для наслаждений и страданий? – Он протянул руку, приглашая девушку войти. – Сама увидишь.

Эйвери, переступая через порог, с подозрением покосилась на хозяина дома.

– Корт для тенниса у стенки?

– Прямо под гаражом. Ты в такой играешь?

– Вообще-то нет. Раньше играла пару раз.

– Это то же самое, что езда на велосипеде.

– Ну, конечно.

Дезмонд улыбнулся:

– Если ты не уверена в своих возможностях…

– Полегче, мистер!

– Я мог бы дать напрокат спортивные шорты…

– У меня в машине есть все, что нужно.

Через десять минут Эйвери спустилась на мостик в белом спортивном лифчике и серых шортах.

Дезмонд не мог оторвать от нее глаз. Она была ослепительна – в хорошей форме, но дело было не только в этом, а в том, как она держалась, как смотрела на него.

– Приготовься получить урок, – громко сказала Эйвери.

Дезмонд улыбнулся:

– Я готов, госпожа учитель.

Девушка, сцепившись с ним взглядом, спустилась по стальным ступеням.

– Наказание за неудачу последует незамедлительно. Будет больно.

– На меньшее я и не рассчитываю.

Подача.

Эйвери выиграла.

Стук мяча по стене отзывался эхом, партнеры танцевали друг вокруг друга. Удары Дезмонда были мощнее, реакция Эйвери – быстрее, как и точность ее игры; ее подачи улетали в такие углы, где их невозможно было достать. Открытой ракеткой она работала так молниеносно, что мяч, казалось, опережал звук удара. В начале игры в подвале стояла прохлада; через час он превратился в сауну. По лицу Дезмонда струился пот, футболка покрылась пятнами. Кожа Эйвери сверкала, с хвостика светлых волос срывались капли влаги. Три красных полосы на ногах напоминали о моментах, когда она пропустила удары Дезмонда. Живот наводил на мысль о барханах в пустыне, свет отражался от гребней и впадин.

Когда счет дошел до четырнадцати против двенадцати в ее пользу, Эйвери чуть задержалась с подачей.

– К твоему сведению, на этом этапе тебя ждет проигрыш.

– Все идет по плану.

Эйвери сделала подачу, Дезмонд ответил мощным ударом, который заставил ее столкнуться с его спиной, их тела сплелись и едва не разлетелись в стороны, скользя покрытыми потом поверхностями. Они вместе повалились на деревянный пол, по инерции проехав до задней стенки, выронив по дороге ракетки.

Дезмонд оказался сверху. Грудь Эйвери ходила ходуном, девушка напряженно смотрела на него. Он ощутил ни с чем не сравнимую уверенность, наклонил голову, поцеловал ее. Эйвери заключила его в объятия.

Весь мир взорвался. Ничто, казалось, не будет прежним.

Выстрелы вернули Коннера к реальности. Он крикнул в рацию:

– Фургоны – в гараж! Быстро!

Коннер пересек центральный холл в огромном доме Дезмонда. Двое бойцов стояли в большом зале напротив застекленных дверей, выходящих на задний двор.

– Назад! Отойдите!

Пуля снайпера разбила стекло в двери и свалила одного из бойцов. Второй спрятался за диваном и по-пластунски прополз в холл.

– Группа на втором этаже! – позвал Коннер. – На заднем дворе – снайперы. Подавить огнем!

Через секунду раздался мощный взрыв. На землю и в бассейн посыпались обугленные доски и кедровый гонт – остатки любовно сделанного шалаша на дереве в соседском дворе.

Коннер взбежал по лестнице на второй этаж, без остановки проскочил через железную дверь на чердак, бочком подошел к слуховому окну и выглянул наружу.

Улицу с обоих концов перекрывали бронетранспортеры. За ними притаилась тяжелая артиллерия. Он насчитал не меньше двух дюжин «хаммеров».

У противника превосходство в силе и огневой мощи – похоже, их окружили.

Коннер достал рацию, отобранную у пленного солдата на блокпосту.

– Сообщение для командира войск Х1: у меня пятеро ваших людей. Повторяю: у меня пятеро ваших людей. Если вы сделаете хоть еще один выстрел или ступите на газон у дома, я убью одного из них и выброшу наружу.

Ему ответил низкий хриплый голос:

– С кем я разговариваю?

Солдаты на улице прекратили движение – следили за переговорами.

– С человеком в каменном замке.

– У меня нет времени на длинные имена. Что, если я просто буду звать тебя Коннер? Коннер Макклейн?

Как они узнали? В организации завелся «крот»? Или это Парк? Сомнительно. Может, один из пленных успел сообщить? Вряд ли. Коннер посмотрел на другую сторону улицы. Да, не иначе за ними следила «наружка». Если так, они все видели с самого начала и знают численность его отряда. Вот влипли!

Над головой раздался рокот. Вертолеты! Не фонтан.

Хриплый голос продолжал:

– Молчание – знак согласия. Я – майор Лэтам, сухопутные войска США, командир отряда Х1. Мои люди рвутся в бой и ради спасения своих товарищей способны пойти на все. Почему бы тебе не отправить их к нам по-хорошему? Мы поедем своей дорогой, а ты делай с домом, что пожелаешь: хочешь – сожги, хочешь – устрой дискотеку.

Обманный маневр – пальчики оближешь. Противник даже вызвал у Коннера симпатию.

– Майор, к твоему сведению, мы сюда не на дискотеку приехали. Не отведешь войска – твои солдаты покинут этот дом отдельными кусками.

Коннер, сбегая по лестнице, включил микрофон.

– Группа Два, запускайте беспилотники.

– А вот угрожать ни к чему, – сказал Лэтам. – Мы оба прекрасно понимаем: ты покинешь дом в том же виде, что и они. Лучше выберем вариант, когда все живы. Кстати, раз на то пошло, мне требуется подтверждение, что они действительно не убиты.

Коннер вошел в гараж с фургонами, в которых сидели связанные солдаты. Старшим по званию среди них был лейтенант с коротко подстриженными черными волосами и смуглой кожей. Коннер выдернул из его рта кляп.

– Называешь только имя и звание. За самодеятельность получишь по яйцам, понял?

Пленный кивнул.