– Как ты, котик?

– Фигово, – искренне отозвался Удав. – Плечо болит.

– Тебя ранили!

– Ну, так!

– Мерзавец стрелял и в меня тоже! – возмущенно воскликнул Батистов. – Не ожидал от него такого! Не ожидал!

– Так ты знаешь преступника? – изумился Удав.

– Конечно! А ты разве не понял, кто это был?

Не вдаваясь в подробности, Удав выпалил:

– Кто? Кто был тот гад, что стрелял в нас?

– Это был Антон, – ответил Батистов и недоуменно пожал плечами. – Мой лучший друг.

А Удав, услышав это имя, внезапно ощутил дурноту и головокружение. Перед глазами все внезапно поплыло, и надвинулась тьма. Последнее, что услышал Удав, почти теряя сознание, был крик Батистова:

– Вызовите кто-нибудь врача. Человеку плохо! Ваня, милый, не умирай! Держись! Только держись! Ради меня!

Может быть, Удав бы и не потерял сознание. Но тут Батистов схватил Удава за руку. Удав хотел сказать ему, что это его раненая рука, что трогать ее не нужно, очень она болит. Но Батистов уже прижал руку Удава к своей груди. И от резкой боли, пронзившей все его существо, Удав моментально потерял сознание.

Преступник был пойман. Но расследование было еще впереди. Опытные оперативники только разводили руками, слушая показания задержанного. Такое преступление случилось на их памяти впервые. Чего только тут не было намешано! И страсть, и ненависть, и дикая, прямо-таки лютая злоба этого человека ко всем окружающим. Ко всем, кто в той или иной мере претендовал на внимание его Аркаши.

Сам Батистов о чувствах, снедающих его друга, даже не подозревал. Как все эгоистичные люди, он умел видеть в окружающих лишь то, что было выгодно и приятно ему самому. Конечно, он знал, что Антон очень сильно привязан к нему. Но вот о глубине этой привязанности он предпочитал не задумываться.

– Конечно, я понимал, что Антон сильно ревнует меня к Нилу, – только и сказал по этому поводу Батистов. – Но ведь и я сам ревновал Нила к его Изабелле. И что с того? Мне и в голову не могло прийти убить бедную девочку. Мне было ее искренне жаль. Я бы очень хотел, чтобы она излечилась от своей наркозависимости. Но, увы, это было невозможно. И я страдал молча.

Он страдал. Неонил страдал. Белла тоже по-своему страдала. И Антон страдал тоже. Но из них четверых страдающих почему-то на преступление решился только он один. Почему?

Увы, на этот вопрос мог бы ответить только сам Антон. А он пока молчал. И молчал до тех пор, пока на свидание к нему не пришел Аркадий Батистов. То есть сам бы он ни за что не пришел. Не хотел видеть человека – когда-то своего лучшего друга, а теперь предателя, стрелявшего в него самого и в его дорогого Ванечку. Но Батистова уговорил выписавшийся из больницы Удав.

– Пока этот гад не сядет за решетку за все свои преступления, я не смогу быть счастлив! – умолял он Батистова, нежно заглядывая тому в глаза. – Поговори с ним. Уговори признаться во всех своих грехах.

Удав выглядел все еще очень бледно. Хотя рана и не угрожала его жизни, но он потерял много крови. И выглядел не ахти. Во всяком случае, Батистов его видом впечатлился. И тут же помчался в СИЗО, где находился Антон.

О чем говорили эти двое людей, так плотно запутавшихся в своих отношениях любовь – ненависть, не знал никто из оперативников. Но после ухода Батистова преступник внезапно заявил, что хочет дать показания. Его немедленно проводили к Пятакову. И Антон начал рассказывать о том, в каком аду жил все последние годы.

То, о чем он поведал следователю, подруги узнали лишь на следующий день. Пятаков лично нанес визит Марише. И, протиснувшись мимо двух огромных чемоданов Смайла, которые Мариша как сложила неделю назад, так до сих пор и не удосужилась перетащить назад по шкафам, приветствовал обеих подруг, отсалютовав им бутылкой шампанского.

– Предлагаю отметить нашу победу, – заявил он им. – Преступник чистосердечно признался во всех своих злодеяниях.

– Во всех-во всех?

– Точно! Хотите послушать, что еще он натворил?

Конечно, подруги хотели. У них по этому случаю даже был приготовлен парадный ужин. А тетя Надя вместе с детьми была сплавлена подальше, домой к Инне. Разумеется, поехала она туда не просто так, за спасибо и здорово живешь, а за соответствующее материальное вознаграждение.

Но как бы там ни было, подруги расчистили территорию к визиту следователя. Накрыли стол. Запекли свиной окорок, завернув его в фольгу, а предварительно еще и густо смазав мясные бока смесью горчицы, острого и сладкого перцев, соли и прочих приправ. И вот теперь ароматно дымящийся окорок в окружении запекшейся до красной корочки картошки томился в духовке в ожидании гостя. А на столе красовалась свежая зелень, аккуратно порезанные молоденькие огурчики и помидорчики с рынка.

– О! Да у вас праздник! – обрадовался Пятаков накрытому столу.

До чего же все мужики предсказуемы! Видят жратву, и мигом настроение у них поднимается на десять градусов. Вот бы и нам, женщинам, так же. Но нет, выходит, что мы куда более высокоорганизованные существа. Во всяком случае, нам для поднятия настроения одной еды, увы, бывает маловато.

– Садись! Угощайся.

– Вот тебе мясо!

– Вот картошечка!

– А подливкой полить?

Пятаков не стал отказываться ни от чего. И мяска навернул. И картошечки. И бутербродами с колбаской, сыром и свежей зеленью закусил. И от малосольных огурчиков не оставил и следа. И наконец, наевшись и придя в благодушное расположение духа, принялся рассказывать.

Антон сходил с ума по своему другу Батистову уже не один год. Да что там, их роман перевалил за десятилетие. Впрочем, о том, что между ними существует роман, знал один лишь Антон. Сам Батистов был свято и непоколебимо уверен, что ничего, кроме дружески-приятельских отношений, между ним и Антоном нет и быть не может. С какой стати? Ведь он относился к Антону именно так.

Сам Батистов был натурой увлекающейся. То есть в разное время увлекался разными мальчиками. Антон терпеливо выжидал, понимая, что эти мотыльки-однодневки не играют в жизни его обожаемого Аркаши большой роли. Но когда появился Неонил, дело приняло другой оборот. Аркадий влюбился по-настоящему. Полюбил сильно и серьезно.

Смекнув это, Антон попытался нейтрализовать обаяние Неонила. Но это было не так-то просто сделать. Неонил тоже был не дурак. И отлично понимал, что чувства Батистова могут сыграть ему на руку. Он мечтал о карьере певца. И Батистов ему эту карьеру сумел организовать. Надо сказать, очень успешно.

– Безусловно, Неонил Клестов был талантливым юношей. Ему выпал шанс. И он его не упустил.

Какое-то время Антон терпел Неонила. Ситуацию уравновешивала Изабелла. Пока у Неонила была его Белла, его муза, его любовь, Антон хотя и скрипел зубами, но терпел. Ведь как Батистов был недоступен для Антона, так и Неонил был недоступен для самого Батистова. Такой вот гордиев узел, распутать который было не под силу этим четверым.