не произнес больше ни слова, пока не закончил с проституткой, а затем оттолкнул ее в сторону.

— Да, — заговорил он снова, начав одеваться, — мне тоже предложен дар, который вы хотите с презрением отвергнуть, и сомнения, которые переполняют вас, точно так же не дают покоя и моему разуму.

— Как же случилось, что вы встретились с вампиром? — спросил Роберт.

— Во время путешествий.

Лорд Рочестер не стал вдаваться в детали. Он опоясался шпагой, вышел из комнаты и стал спускаться по лестнице. Возле двери он задержался, чтобы швырнуть хозяйке несколько монет. Потом он сделал жест в направлении Сэвайла, который храпел на кушетке, и приказал:

— Проследите, чтобы он вернулся домой.

Он оставил на столике еще две монеты, а затем вышел на улицу.

— Разве мы не можем отправить его домой сами? — спросил Роберт.

— У нас есть более важное дело.

— Какое? Что вы намерены предпринять?

— Поискать решение, которое, возможно, избавит вас от необходимости выбора между забвением родителей и превращением в вампира, жаждущего крови своего неродившегося ребенка.

— Вы не понимаете. Такого решения нет.

Лорд Рочестер прервал его, подняв руку.

— Пойдемте, — сказал он, — у нас будет достаточно времени, чтобы поговорить на эту тему по дороге. И все же я уверен, что в вашем случае какая-то надежда может быть. Потому что вы еще не похожи на меня, навсегда потерявшего вкус к удовольствиям. Вы еще в состоянии испытывать наслаждение от самых простых вещей, которые… и есть сама жизнь.

Роберт вспомнил, какою он видел леди Кастлмейн во сне, неопределенно пожал плечами и сказал:

— Чувствую, что мое наслаждение такими вещами начинает увядать.

— Это лишь означает, что у вас остается все меньше времени на поиски настоящего счастья до того. Вы должны спасти свою возлюбленную, Ловелас!

Сказав это, лорд Рочестер беспокойно оглянулся. Они возвращались к Милфордскому спуску, где на приливной волне все еще качалась, словно поплавок, оставленная ими лодка. Лорд Рочестер подошел к лодочнику, что-то шепнул ему на ухо, а затем занял свое место на подушках сиденья. Роберт присоединился к нему. В тот же момент лодочник отдал команду. Швартовы были отданы, и лодку понесло в темноту Темзы.

— В Мортлейк! — крикнул лорд Рочестер, потом снова повернулся к Роберту и добавил: — Потому что нет никого, кто мог бы подготовить вас к этому путешествию лучше, чем Madame la Marquise![5]

Пока он говорил, лодка развернулась, и гребцы налегли на весла, преодолевая встречное течение.

Глава 3

«Старухи и прислуга вечно рассказывают на ночь невероятные истории о призраках и блуждающих привидениях».

Джон Обри. «Естественная история Уилтшира»

 Солдат пошевелил поленья в печурке и поднялся на ноги. Послышался какой-то звук, который он поначалу принял за треск искр. Он снова вернулся к огню, но быстро сообразил, что это был не треск дров, а, скорее всего, резкий звук отхаркивающего плевка. Однако он не мог себе представить, кому захотелось оказаться вне стен дома в такой нечестивый час, в такую погоду, на такой одинокой и зловещей дороге. Он счел своей обязанностью внести ясность и обнажил меч. Распахнув ворота конюшни, он ничего не смог увидеть сквозь хлеставшую под напором неистового ветра пелену мокрого снега с дождем.

Часовому стало не по себе. Вчера, когда видели мертвеца, подумал он, была точно такая же ночь. Стоит ли удивляться, если в такую ужасную бурю встретишь целую компанию демонов, поднявшихся из своих могил. Он с неохотой закутался в плащ и пошел, скользя по грязи и вглядываясь в темноту, туда, где было поставлено заграждение. По-прежнему ничего не было видно, кроме стены ледяного дождя. Часовой собрался повернуть обратно, чтобы поскорее вернуться в укрытие, но услышал звук чавкающей грязи со стороны дороги перед заграждением.

— Кто идет? — крикнул он.

От страха и холода его голос прозвучал грубо и резко. Чавкающие звуки шагов кого-то или чего-то приближавшегося по грязи, слышались теперь совершенного отчетливо.

Часовой съежился и поднял меч дрожащей рукой. Теперь он различил за пеленой дождя и мокрого снега неясную фигуру, потом появилась вторая. Всадники, оба закутаны в плащи, головы защищены от неистово воющего ветра капюшонами. Первый всадник натянул поводья и остановил лошадь перед самым заграждением. Солдат со страхом вглядывался в его лицо, но не смог рассмотреть ничего, кроме блеска глаз.

Всадник наклонился к нему с седла и скомандовал:

— Откройте ворота, мы желаем проехать.

Голос был молодым, и часовой почувствовал, что покинувшее его мужество возвращается. Он крепче сжал рукоятку меча.

— В деревне чума, — объявил он.

— Чума? — переспросил всадник, и, казалось, нахмурился. — Разве она еще не прекратилась?

— Слава Господу, идет, похоже, на убыль.

— Тогда позвольте нам проехать.

— У меня приказ никого не пропускать.

Всадник повернулся в седле и взглянул на своего спутника, который тронул поводья и тоже подъехал вплотную к заграждению.

— Мы ищем пристанища.

Женский голос. Часовой с любопытством поднял взгляд. Глаза женщины блестели ярче и холоднее, чем у ее спутника. Бледность ее лица напоминала сияние снега.

— Не препятствуйте нам, — прошептала она и добавила после паузы: — Это неразумно.

Жестокий ураган продолжался всю ночь, не утихая; дул ледяной ветер, и часовой представить не мог, что сможет ощутить холод еще больший, — но лишь до того момента, как он услышал этот смертельно-ледяной голос. Вопреки своему желанию он опустил меч.

— Я должен буду сообщить об этом своему командиру, — пробормотал он, начав возиться с замком на воротах.

— Делайте то, что должны делать, — сказала женщина.

Солдата снова пробрала дрожь под ее пристальным взглядом, и он поспешил распахнуть створку ворот и молча придерживал ее, пока всадники понукали лошадей.

— По дороге бродит мертвец, — заговорил он вдруг, заикаясь. — Мужчина, умерший от чумы, выходит из своей могилы.

Всадники переглянулись.

— Это достоверные сведения? — спросил молодой человек.

Часовой не смог удержаться от выражения эмоций и энергично кивнул.

— Прошлой ночью в карауле стоял мой друг. Нападение этого существа так его поразило, что он до сих пор не может прийти в себя. Если пожелаете, можете разыскать моего друга. Он лежит взаперти в своей комнате там, в деревне. Но, если хотите знать, лучше всего для вас повернуть обратно и никогда сюда не возвращаться.

Ни один из путешественников не ответил. Они тряхнули поводьями и продолжили путь по дороге, ведущей в деревню. Часовой провожал всадников взглядом, пока их снова не