Блатные размышляли недолго, неохотно, но дружно подняли руки. Лейтенант Трубачев быстро обыскал их. У двоих он выудил финки, засунутые за голенища сапог, и осторожно, опасаясь стереть отпечатки пальцев, поместил их в полевую сумку. Из кармана долговязого типа офицер изъял пистолет, который так же аккуратно уложил туда же.

– Увести! – приказал он.

Угрожающе колыхнулись стволы карабинов. Фартовые заложили руки за спины и направились в сторону Большой Грузинской улицы, где стоял автозак.

Оперативники обходили свои участки, осматривали лавки, проверяли документы у подозрительных персонажей. Все шло спокойно. Блатные цедили проклятия через сжатые зубы, но подчинялись военной силе, без сопротивления отдавали припрятанное оружие и под бдительным конвоем покидали рынок.

С первых минут облавы Бережному стало понятно, что акция проходит весьма успешно. Были отловлены шесть уголовников, находящихся во всесоюзном розыске. Немало сюрпризов должно было принести и оружие, изъятое у арестантов.

Майор Бережной внимательно всматривался в толпу, надеялся разглядеть в ней Игната Коваленкова. Его следовало искать именно здесь, среди многочисленных лавок и складских помещений, где можно укрыться. Сейчас, когда идет облава, он должен занервничать и как-то проявить себя.

Неожиданно в нескольких шагах майор увидел знакомое лицо. Ему потребовалась всего доля секунды, чтобы узнать его по ориентировке, полученной вчера вечером. Это был уроженец Саратова, некто Николай Журавлев, подозреваемый в грабеже и убийстве.

– Журавлев, стоять! Буду стрелять! – выкрикнул майор и направил пистолет на бандита.

– Начальник, о чем базар?

– Поднял руки! Дернешься, на одну дырку в башке будет больше! Обыскать его! – распорядился Бережной.

Оперативники тут же выполнили приказ.

– Да у него здесь целый арсенал, – сказал младший лейтенант Полипов, извлекая из кармана бандита наган, а за поясом со спины был еще и «ТТ». – Как это вам так сразу удалось его узнать, товарищ майор? – спросил он с неподдельным уважением.

– Ничего, Витек, послужишь с мое, у тебя тоже так получится, – с усмешкой ответил майор. – Опыт – дело наживное. Отведите его и глаз с него не спускайте. Он любой фортель может выкинуть!

– Покажи ладони! – приказал младший лейтенант.

Журавлев выставил руки, и офицер защелкнул на них браслеты.

– А без этого нельзя, начальник? – прогнусавил задержанный. – Куда же я отсюда денусь? Какими глазами на меня люди смотреть будут.

– Правильными глазами смотреть будут! Поговори еще! Пошел! – Младший лейтенант подтолкнул задержанного в спину.

Тревожное чувство у Бережного никак не проходило. Наоборот, оно все более укреплялось.

У сапожной мастерской народу толкалось немного. Как-то не до обувки, когда такое творится.

Мужчины и женщины выстроились в очередь, показывали документы и спешили покинуть рынок.

Какой-то старик с тросточкой в руках, крепко припадающий на правую ногу, забрел по недоразумению в мастерскую, но не пробыл там и двух минут, заковылял по направлению к Большой Грузинской улице, где продолжалась проверка документов.

Майор Бережной открыл дверь, вошел в мастерскую и увидел Кобзаря, сидящего за столом и неподвижным взглядом взиравшего в распахнутое окно.

– Петр, что с тобой? – спросил Бережной и притронулся к его плечу.

Кобзарь стал заваливаться на бок, а потом съехал со стула на пол. С левой стороны его спины торчал нож. Удар верный, рука поставленная. Ни одного шанса на то, чтобы остаться в живых.

Некоторое время майор как загипнотизированный смотрел на красивую ручку ножа, вырезанную в форме хищной птицы, отмечал на ней неровности и всякие шероховатости.

А потом он будто бы очнулся, выскочил из сапожной мастерской и выкрикнул:

– Где этот чертов старик?

– Какой старик? – удивленно спросил сержант, старший наряда.

– Который вышел отсюда! – вскричал Бережной. – В поношенном пиджаке. Он Кобзаря убил!

– В толпу прошел, – ответил сержант и глянул в ту сторону, куда направился старик.

Майор Бережной осмотрелся по сторонам. Старика поблизости уже не было. Скорее всего, он скинул пиджачок, распрямил натруженную спину и потопал себе дальше добрым молодцем! Но этот негодяй не мог уйти далеко. Их сейчас разделяли два десятка метров, никак не больше.

Ефим высматривал в толпе людей, похожих на Коваля. Рыжий, с круглой головой. Не то! Высокий и блондинистый. Снова не подходит.

Вот он! Короткие светлые волосы, длинный нос с горбинкой, острый подбородок, высокие скулы.

– Вон тот! Взять его! Это Коваленков! – выкрикнул майор Бережной и уверенно вклинился в толпу. – Дорогу!

Игнат Коваленков прибавил шагу. Со стороны ограждения на него двинулись два оперативника. Он видел их напряженные, полные решимости лица. Они хотели взять его в клещи. Если эти люди приблизятся к нему еще на несколько метров, то уйти уже не удастся.

Коваленков вытащил из кармана пистолет, дважды пальнул в воздух и выкрикнул:

– Назад! В сторону!

Люди в ужасе отхлынули от него. Началась давка. Коваль увидел, как взбудораженная толпа подхватила майора Бережного и отнесла далеко назад.

– В сторону! – выкрикнул Коваленков, устремившись к выходу с рынка.

Рядом раздался истошный женский визг. Надрывно звучали грубые мужские проклятия. Беспорядочная толпа вдруг колыхнулась, дрогнула и валом накатила на солдат, стоявших в оцеплении. Тем какие-то секунды удавалось сдерживать людской наплыв, а потом народ прорвал сначала первую линию, а потом и вторую. Толпа вырвалась с Тишинского рынка и разделилась на два рукава. Один из них двинулся в сторону Среднего Тишинского переулка, а второй – по Большой Грузинской улице.

– Сомкнуть цепь! – выкрикнул офицер, отвечавший за вторую линию. – Быстрее!

Приказ был выполнен с огромным усилием. На помощь бойцам, стоявшим в оцеплении, подскочило отделение конвойных. Людская лавина, минуту назад казавшаяся неукротимой, ударилась в двойной ряд солдат, забуксовала, потом вовсе остановилась и стала рассасываться по треугольной площади.

Майор Бережной успел заметить, что с Тишинского рынка Коваленков выскочил в числе последних и устремился по Большой Грузинской, где и пропал. Дальше ему не пройти. Все переулки предусмотрительно перекрыты солдатами из батальона охраны и конвоирования. У них имеется четкий приказ – в случае неповиновения стрелять на поражение. Вряд ли Коваль станет рисковать. Он попробует отыскать другой выход.

Со стороны Большой Грузинской донеслись выстрелы, сначала одиночные, из карабинов, а потом сердито прозвучала сухая автоматная очередь. Взбудораженная толпа застыла. Народ понимал, что дальше может быть хуже. На Тишинском рынке, будто бы в перекличку, грохнули три выстрела подряд.

Два грузовика, заполненные задержанными и конвойными, сопровождавшими их, медленно тронулись с места, яростно сигналя. Они прошли линии оцепления и устремились по пустынной улице в сторону Таганской тюрьмы.

События на Тишинке развивались стремительно. Солдаты действовали уверенно, без промедления, пресекали малейшее сопротивление. Двое блатных, отказавшихся вывернуть карманы, тотчас были повалены на асфальт, а потом с заломленными за спиной руками отправлены в грузовик.

У соседнего поста лежал