платить. В Венгрии это немедленно обернулось кризисом. Прежде всего венгерские дворяне считали свободу от налогов своей исторической привилегией, а любое посягательство на их статус и благосостояние вызывало у них негодование. Во-вторых, они испокон веку прирезали себе земли соседей или короны, а потом радовались, что иски хозяев пылятся в судах. Дворяне опасались, что картографирование земель возобновит забытые тяжбы и они погрязнут в долгих и дорогостоящих судебных баталиях.

Отношения с венгерским дворянством и без того были натянутыми. Но не подчинив Венгрию и не разрушив ее исторических институтов, Иосиф не мог осуществить свой план построения единого государственного аппарата, объединяющего все земли империи. Поэтому в 1780-е гг. Иосиф объявил официальным языком Венгрии немецкий вместо латыни, упразднил местную власть, заменив выборных глав округов назначенными комиссарами, и ни разу не созывал государственное собрание. Самое возмутительное, он отказался короноваться королем Венгрии, чтобы не клясться оберегать ее свободы, а венгерскую корону Святого Стефана вывез из братиславского Града и поместил в свою сокровищницу как еще одну безделушку среди многих подобных.

Действия Иосифа вызвали рост патриотических настроений по всей Венгрии. Многие дворяне сочли своей обязанностью повести себя по-венгерски, что в их понимании значило громкую брань и демонстративные плевки. Другие, неверно поняв «Общественный договор» Руссо, рассуждали о некоем соглашении между домом Габсбургов и венгерским дворянством, которое попрал тиран Иосиф. Сношения с Пруссией указывали на то, что для защиты своих сомнительных свобод венгерская фронда готова просить иностранной поддержки. Тем временем в Австрийских Нидерландах началась гражданская война, в ходе которой консерваторы и прогрессисты заключили непростой союз, чтобы свергнуть правительство Иосифа в Брюсселе. А к западу от Тироля заполыхал Форарльберг, где крестьяне восстали в защиту католической церкви[349].

В этот критический момент рухнула и внешняя политика Иосифа. Мария Терезия договаривалась с немецкими князьями Священной Римской империи, так что они выступили на стороне Австрии и в Войне за австрийское наследство, и в Семилетней войне. Несмотря на свой пол, Мария Терезия оставалась лидером Священной Римской империи и умела уговаривать князей брать ее сторону в противостоянии опасным амбициям Пруссии. Иосиф, наоборот, оскорбил их чувства, вмешавшись в назначение нового кельнского архиепископа и попытавшись обменять Австрийские Нидерланды на Баварию. Сделка выглядела разумной: обменять далекую провинцию, отделенную чужими землями, на ту, что прямо примыкает к территории Австрии, но из-за его манеры вести переговоры князья Священной Римской империи увидели в Иосифе главную угрозу установившемуся порядку вещей. Катастрофически неудачная война против турок, которую Иосиф начал в 1787 г. в союзе с Россией, заставила его просить войск в Венгрии. Цена этого оказалась невероятно высокой: отмена всех реформ, кроме самых ранних — введения веротерпимости и освобождения крестьян от крепостной зависимости.

В феврале 1790 г. после нескольких мучительных лет кровавой рвоты Иосиф II умер от туберкулеза. Одним из последних распоряжений императора было написать на его надгробии: «Здесь лежит Иосиф, потерпевший неудачу во всех своих начинаниях». Несмотря на то что и это не было исполнено, такая эпитафия справедлива лишь отчасти. Конечно, Иосиф свернул свой грандиозный камералистско-физиократический эксперимент и отступился от интеграции Венгрии в единую систему управления. Но он продемонстрировал, о чем можно мечтать. Благосклонное правительство, действующее ради общей пользы, еще могло разработать такие меры и задачи, которые сделают подданных счастливее. С этой целью государственный аппарат можно было преобразовать в некое подобие машины, где бюрократы, исполняя распоряжения сверху, подчиняют монаршей воле сочтенное, мобилизованное и организованное население ради его же блага. Благодаря масонству габсбургские чиновники как правящая элита и интеллектуальное сообщество уже не сомневались в своем превосходстве. Теперь Иосиф II подарил им миссию — совершенствование общества. Это видение отличалось от AEIOU и культа евхаристии, но благодаря опоре на новую науку о государстве не уступало им в величии замысла.

20

ЭРЦГЕРЦОГИНИ И ГАБСБУРГСКИЕ НИДЕРЛАНДЫ

В конце 1760-х гг. Мария Терезия распорядилась полностью переделать Зал гигантов (Riesensaal) в инсбрукском дворце Габсбургов в Тироле. Ей никогда не нравились гигантские фрески с Гераклом, давшие название залу, так как «на них то тут, то там слишком много наготы». На обычной для нее смеси французского и немецкого императрица писала: «Il y aura der Familiensaal anstatt deren risen», то есть: «Вместо гигантов здесь должен быть семейный зал». Зал переделали в соответствии с ее пожеланиями, скрыв фрески обоями и развесив по стенам портреты членов императорской семьи, но название у него осталось прежним[350].

Обновленный Зал гигантов воспевал плодовитость Марии Терезии. В его дальнем конце висит портрет императрицы с мужем, императором Францем Стефаном, и наследником Иосифом II. А вдоль стен — огромные портреты их остальных 15 детей, причем умершие в младенчестве изображены вместе, парящими над облаками в сопровождении полупрозрачного херувима. Над детьми разместилась галерея из портретов 20 ее внуков — с пробелами для тех, что еще родятся, — и нескольких особенно знатных зятьев. В большинстве фамильных галерей развешаны изображены предков, но Зал гигантов обращен в будущее — к династии, которая пережила угрозу угасания и теперь полнится потомками стараниями без устали рожавшей королевы-императрицы.

Из 16 детей Марии Терезии 11 были девочками, три из которых умерли в младенчестве. Восемь выживших изображены в Зале гигантов цветущими и прекрасными, в нарядах из самого дорогого дамаста. Некоторые написаны со щенками — символом верности — у ног. Хотя их уже выдали замуж, они показаны завидными невестами, способными добавить блеска репутации супруга и родить детей, которые со временем также станут достойными женами и мужьями. На мужских портретах в противоположность женским герои принимают воинственные позы, а фоном им зачастую служат сцены сражений.

Основным предназначением женщин из рода Габсбургов было рожать наследников мужского пола. Удача, если эта женщина красива: красота делает задачу мужа менее обременительной, тем более что матку, как тогда считалось, нужно чаще орошать, чтобы она не ссохлась. Карл VI описывал в дневнике, каким облегчением было для него увидеть, что внешность его невесты Елизаветы Кристины (Белой лилии) оправдала все ожидания: «Прибыла королева… королева мила, красива, добра». А еще от королев ожидали набожности и скромности, продемонстрировать которые можно было паломничествами, участием в крестных ходах, омовением ног бедняков (к счастью, предварительно вымытых), а во вдовстве — доживанием века в уединении при каком-нибудь монастыре. Неспособность родить наследника часто объясняли недостатком духовности, так что плодовитость и набожность были связаны[351].

Образование женщин из рода Габсбургов соответствовало тем ожиданиям, которые на них возлагались. Обучали их в первую очередь языкам, так как большинству девушек