Я только на Женю смотрела: именно по его опасно блеснувшим глазам поняла, что Максим подошел. Его лицо было максимально нейтральное — Барсову всегда стоило больших усилий скрывать эмоции. Сейчас старался. Единственное, что выдавало — жадность, с какой на Матвея взглянул. Женя метнул в меня быстрый взгляд. Да, теперь меня нечем шантажировать. Я все рассказала. У меня больше нет тайн. Пропала загадка. Возможно, меня такую прозаичную отпустит без нервов? На мировую в разводе пойдет?

— Привет, — Барсов протянул руку Матвею, — я Макс.

Сын был удивлен, но руку пожал. Он вообще любил, когда с ним по-взрослому общались. Равным считали.

Максим улыбался Матвею, но когда взгляд на Женю перевел… Впрочем, Савин отвечал не меньшим недовольством. Барсов подошел к нему очень близко, сквозь зубы говорить начал. Я пыталась заболтать сына, а сама прислушивалась:

— Еще раз подойдешь к моей женщине…

Женя тут же парировал:

— Это моя жена.

— Ненадолго. И еще: я запрещаю тебе приближаться к мальчику, ясно?

Женя аж фыркнул.

— Это на каких основаниях?

— Он мой.

— Это на какой бумажке записано, м?

— Бумажка будет, — услышала я, — но молись, чтобы до того я тебе череп не проломил.

— Матвей, пойдем, — я увела от них сына: он уже просматривать с любопытством начал.

— А куда мы? Папа говорил, что отпуск…

— Сынок, — я остановилась и внимательно на него посмотрела, — у нас еще будет отпуск, но сейчас мы уедем. Я обязательно все тебе объясню.

Сейчас я жалела, что была без машины. Для Матвея будет странным, что уезжаем с посторонним мужчиной и бросаем Женю.

— Папа мой телефон нечаянно разбил, обещал новый, когда вернемся. Сейчас у нас, — он задумался, вспоминая, — цифровой детокс.

Матвей, похоже, совсем не понимал, насколько изменится его жизнь. Уже изменилась.

— Поехали? — Макс обогнал нас и заднюю дверь распахнул.

— А мы не с папой? — нахмурился Матвей.

— Нет, — мягко подтолкнула его к машине и на Максима бросила умоляющий взгляд. Я видела, как дернулся уголок рта, когда услышал, кого Матвей зовет отцом. Не думаю, что у Барсова разом проснулись отцовский инстинкт, но ощущалось, что хочет разбудить и прочувствовать их.

— А куда мы едем? Домой? — спросил Матвей.

Нет, туда мы не ехали. Та квартира отныне не наш дом. Но самое главное, я реально не знала, куда мы едем.

— Мы возвращаемся в Москву, — обтекаемо выдала и в зеркало встретилась глазами с Барсовым. Он постоянно бросал взгляды на нас, но не проронил и звука, как мы отъехали от отеля.

— Матвей, а ты любишь собак? — неожиданно спросил Максим.

— Ага. Хотел мопса домой, но у папы аллергия.

— Ты не против, если отвезу вас с мамой в одно место, где скучает щенок, а потом уже домой, ладно?

Матвей на меня взглянул. Я осторожно кивнула. Не понимаю, чего Барсов добивался и не уверена, что мне это нравится. А собака… Я рассказывала ему про то, что любит сын, но неужели успел щенка купить?

— Хорошо, — согласился Матвей, но выглядел странно встревоженным. Он ведь не такой уж маленький и многое понимал.

Мы приехали в Сколково. Остановились возле красивого коттеджа из стекла и дерева, в окружении карликовых пихт и елей. Я не знала, кто здесь жил.

— Где мы? — шепнул Матвей. Я бодро улыбнулась, рот открыла, но Макс перехватил мой взгляд и заговорил:

— Здесь пока никто не живет, кроме, — и он махнул, чтобы вошли в дом, — него.

Возле бархатного голубого дивана сидел белый мопс. Не щенок уже, скорее очень молодой кобелек. Что мальчик стало ясно сразу, развалился, не стесняясь хозяйства.

— Это ваш? — возбужденно спросил Матвей. — А как зовут?

— Хочешь твоим будет? Имени у него нет пока.

— Мам? — сын осторожно подошел к песику, и тот ласково потерся о руку. Я не успела ответить. — Не, вряд ли папа позволит.

— Сынок, поиграй с ним, пока не уехали, — и Максу взглядом показала, что нужно переговорить.

— Матвей, глянь в холодильнике, чем его можно покормить, да и сам перекуси.

— Ага, — взял на руки щенка. — Я пока Пончиком звать его буду.

Я слабо улыбнулась и вышла на террасу у крыльца дома. Барсов за мной.

— Что ты делаешь? — произнесла тихо. — Зачем привез нас сюда?

— Дина, — он выглядел смущенным, — я купил этот дом для нас.

— Но…

— Я знаю, — прервал тут же. — Я не буду ничего рассказывать Матвею. Не буду тебя торопить. Даже здесь жить не буду. Но прошу: останетесь, хотя бы на время. Неизвестно, что еще Савин выкинет.

Я лично Женю в этом плане не опасалась. Больше эту карту не разыграть, а заведомо проигрышных ходов он не делал.

— Ты же видишь, что Матвей совсем не понимает, что происходит.

Макс обернулся и посмотрел на него сквозь стеклянные двери. Тот кормился колбасой и с Пончиком делился.

— Мне кажется, он так похож на меня, — шепнул едва слышно. — Дин, я хочу стать ему кем-то. Знаю, что не примет сразу, но хочу попытаться. И тебе хочу…

— Максим, — вздохнула я, — ну как мы жить-то будем: я — шлюха; ты — баран. Как? Чуть что, ты меня снова выбросишь из жизни? А Матвея?

— Не надо, Дюймовочка… — и такая мука в его голосе была.

— Максим, — я не удержалась, по щеке его погладила, — не называй меня так. Я уже совсем не та девушка, в которую ты влюбился.

— Я знаю. Я люблю женщину, которой ты стала. Иногда я путаю тебя с той молоденькой кокеткой, но ты не та, — внимательно осмотрел меня. — Ты лучше. Ты самое настоящее, что есть в моей жизни.

— Сейчас не время говорить о нас. — Я подошла к нему практически вплотную и с жаром в щеку поцеловала. Это была благодарность. — Спасибо, что помог найти его. Спасибо, что отреагировал более-менее спокойно. Спасибо, Максим. Спасибо, — и я пошла в дом.

— Мам, уже едем? — в голосе сына была и грусть от расставания с новым другом, и желание поехать домой.

Я взглядом дала Максу понять, что нам с сыном нужно поговорить без свидетелей.

— Да, сейчас поедем. Сынок… Матвейка, мы поедем, только не к нам домой, в другую квартиру.

— Почему? — непонимающе спросил.

— Понимаешь, мы с папой…

— Вы поссорились?

— Да, — кусала губы я, — но на этот раз все серьезно. Мы с папой больше не будем жить вместе.

— Вы разводитесь, что ли?

— Ты такой взрослый у меня… Матвеюшка, я очень люблю тебя. Я сделаю все, чтобы твоя жизнь не изменилась…