После завтрака Цефея окончила написание последних писем, одно из которых было адресовано Сатевису. Среди коротких пояснений о необходимости индивидуальных тренировок с Энифом в предместьях Алморры, Цефея дала указание капитану следить за усадьбой и ее помощником Брианом. Уже желая подписаться, Хранящая все же позволила себе вольность и, с улыбкой спешно дописала: «Помня о том, сколько времени я у вас отняла: даю вам возможность наверстать упущенное. С особым усердием займитесь сбором сведений. Верю в ваши возможности».

Тихо простившись с Рубином и дав последние указания Бриану, Цефея, в сопровождении Энифа выйдет из города. Жгучий ком в горле подсказывал ей, что доселе неизведанное чувство разлуки переживается ею непросто. Накинув капюшон на голову, Цефея поудобнее устроилась в седле и, закусив губу от горького чувства, пришпорила Алет, нагоняя белоснежного коня своего наставника.

Глава восемнадцатая

Всю дорогу Эниф был немногословен. Озабоченный очередными вестями с Тэлира, он сжег письмо с зеленой печатью в костре во время первого же привале. Цефея, ставшая невольным свидетелем этого события, вспомнила слова Сатевиса и решилась заговорить с наставником о его отношении с Тэлиром. Присев к костру, она взглянула на друга.

— Ты так часто посещаешь семью. — Начала она, тщательно подбирая слова. — Однако, я чувствую, что ты испытываешь гнев после прочтения письма.

— Как долго ты держалась принципам, которым обучил тебя Рубин. — Улыбнулся Эниф. — В отличие от тебя он никогда не задавал мне вопросов про семью. Но он и не испытывает такого любопытства как ты. Или же ты стала задумываться о моей надежности? — осторожно поинтересовался эльф, подбрасывая в костер веток.

Хранящая закусила губу. Она желала ответить, но Эниф остановил ее, перебив:

— Тебе не стоит задаваться вопросами о моей судьбе, Цефея. Для тебя представляет важность лишь одно: в отношении тебя или Рубина мои действия и слова не имеют расхождений. Все прочее оставь мне и Тэлиру. Для тебя там нет ничего, способного представлять ценность в твоем деле.

Пик Ильгара, на котором располагался образорий, был высочайшей точкой в веренице гор, расположенных на Северо-Западе от столицы Сентория. До самого пика было примерно три дня пути при условии хорошей погоды. Сложность в пути представляли необычайно узкие тропы, чья ширина не позволяла двум лошадям идти рядом. Лавины случались зимой и осенью, а обвалы, которые были не так уж часты в этих горах, представляли опасность только для тех, у кого не было во власти голосов. Единожды попав под град камней, Цефея выставила вокруг себя и Энифа щит. Стоило лишь крепче держать лошадей, которые, испугавшись грохота и ярких вспышек голосов, отбивающих камни, взметнулись на дыбы. Действительно тяжелым испытанием для Цефеи оказалась высота, к которой ее организм не мог привыкнуть. Головокружение, тошнота и путанность сознания стали сопровождать ее уже к началу второго дня пути. Эниф, заметив состояние девушки, протянул ей конверт с ярко-зелеными листьями азалы41.

— Рубин предвидел, что тебе может быть плохо. — Пояснил Эниф. — Возьми один лист, разжуй его и положи под язык. Он утверждал, что это помогаего путешественникам в Хильмарии, а там горы куда выше сенторийских.

Это растение действительно давало облегчение на короткое время и Хранящая, приободрившись, принялась брать по одному листу, желая растянуть их эффект на все время пути, но Эниф забрал конверт, объяснив это скорым привыканием человеческого организма к этому дурманящему эффекту.

— Это яд, Цефея. — Добавил он. — Облегчение наступает не от того, что ты излечиваешься от симптомов, а лишь оттого, что ты обманываешь себя другими симптомами, способными принести тебе легкое удовольствие от отравления

Путникам повезло с погодой. Вечером второго дня пути друзья достигли чугунных ворот образория. За кованной решеткой виднелся сад причудливых деревьев, чьи ветви, словно темные пряди волос, свисали до самой земли. Выточенное в скале строение больше напоминало крепость из камня, пластин горного хрусталя и меди. Венчал пик огромный купол, полностью укрытый латунными дисками. Эниф толкнул створку высоких ворот и они поддались, оглушающе скрипнув. Серый булыжник, которым был вымощен двор, к вечеру покрылся скользкой изморосью. Пройдя во двор, Хранящие огляделись. Идти приходилось особенно осторожно, то и дело рискуя упасть, поскользнувшись на отполированных камнях. Казалось, что Нархам-Нареда вымер и лишь двое Хранящих были здесь единственно живыми существами. Шаги эхом отражались от скал. За спиной Цефеи лязгнул засов ворот и девушка судорожно вздохнула. Эниф проверил ворота, подергав их и кивнул, удовлетворившись результатом. Он повернулся к своей ученице.

— Я не знаком с Наинларом лично, но меня предупреждали, что он может быть немного странным. — Негромко произнес избранник Хроноса. — Кажется, слухи не преувеличивали. В горах скрываются разбойники, а он даже не утруждается запирать ворота.

Цефея растерянно кивнула и взглянула на выплывающий из тумана силуэт образория. Казалось, что Хранящая находилась не на вершине горы, а на грани реальности и миража. Серо-голубая дымка узкими змейками скользила по земле к Хранящим. Эта дымка будто была живым организмом: приблизившись к кончикам сапог девушки она замерла и Хранящая, застыв, опустила глаза к земле. В теле этого клубящегося тумана пульсировали сгустки и искрились едва заметные искорки голубых и белых всполохов. Эниф безразлично относился к явлению, столь встревожившему Цефею. Он смело прошел сквозь дымку, словно не замечая, как она пытается тонкими щупальцами ухватиться за подол его плаща.

— Эниф, — позвала Цефея, не решаясь сделать шаг, — что это?

Хранящий, оглядев двор, с непониманием взглянул на спутницу. Хранящая стала догадываться, что взгляду Энифа не виден этот туман и девушка осознала, что это могут быть голоса. Поняв природу явления, девушка чуть расслабилась, перестав ощущать страх. Смущенно пожав плечами, она промолвила короткое: «Показалось» и бесстрашно вошла в дымку, тут же всколыхнувшуюся волнами вокруг нее.

Из широких дверей образория вышел смуглый светловолосый юноша, облаченный в удлиненный жакет и штаны серо-синего цвета. Незнакомец поклонился путникам и обратился к Энифу:

— Меня зовут Онмер, я один из учеников Наинлара. Он просит прощения за то, что не успел организовать для вас достойную встречу, Владыка Эниф. Он слышал вас, но за чтением лекции совсем забыл о времени. Наинлар выражает надежду, что ожидание у ворот было недолгим.

— Передайте ему, что оно было достаточным. — Холодно произнес эльф, передавая свои сумки и сумки Цефеи юноше.

Хранящая украдкой взглянула на безразличное выражение лица своего наставника. Сейчас он был еще более холоден и тверд. Ощущая его эмоции, девушка поежилась.

Онмер провел путников внутрь горы и повел по коридорам и переходам в жилой корпус. Там гулял ветер и было зябко. Жилые