главного редактора «Polit.Ru» Кирилла Рогова[261], вышецитированая запись 2015 года Артемия Лебедева и глава книги 2017 года Солдатова и Бороган «Битва за Рунет», основанная в том числе на интервью авторов с Носиком. Процитируем из неё ещё несколько абзацев:

Наконец, их пригласили в просторный конференц-зал, в центре которого стоял длинный стол, формой напоминающий подкову. Рассадка была свободной. Во главе стола сидел Путин вместе с Михаилом Лесиным и главой Минсвязи Леонидом Рейманом. Солдатов[262] сел справа от него. Носик — напротив. Павловский, придумавший эту встречу, на неё не пришёл.

Путин сделал короткое вступление. Солдатов немедленно поднял руку. Он неторопливо рассказал историю Интернета в России. Затем, следуя заранее одобренному [приглашёнными провайдерами] плану, передал слово известному юристу Михаилу Якушеву, который столь же аккуратно разъяснил присутствующим принципы правового регулирования Сети. Путин кивнул, а затем вдруг выложил перед собой документ за авторством Лесина и согласованный с Рейманом[263]. В нём было всего два пункта: «О порядке выделения и использования доменных имён» и «О создании национальной системы регистрации доменных имён». Вместе они предполагали передать контроль над доменной зоной. ru государству и обязывали все зарегистрированные в России организации, будь то частные компании, СМИ или школы, в срок до 31 декабря 2000 года открыть в этой зоне свои корпоративные сайты.

Путин попросил присутствующих высказать своё мнение об этом предложении. Все изобразили удивление. Руку поднял Носик. «Это именно то, из-за чего мы так боимся правительства, — сказал он. — Вы, словно фокусники, вытаскиваете из рукава какое-то очередное регулирование, после чего все могут просто идти домой!»

Опоздавший на встречу друг Носика, веб-дизайнер Артемий Лебедев, ворвался в зал в сопровождении Марины Литвинович, сотрудницы Фонда Павловского, и занял пустое кресло. Лебедев, сын известной писательницы Татьяны Толстой, с банданой на голове, сразу бросился в атаку на сидевшего напротив него [директора РосНИИРОС[264]] Платонова, обвинив РосНИИРОС в чрезмерно высоких ценах на доменные имена. <…> Предложение Лесина было для Платонова «чем-то сродни рэкету: у вас есть что-то, что приносит прибыль, — отдайте это мне». Платонову показалось, что речь Лебедева, произнесённая в присутствии Путина, фактически давала правительству новые аргументы, почему следует изменить статус-кво. Платонов начал эмоционально отвечать. Градус дискуссии повышался, и вскоре присутствующие стали перебивать друг друга. Одно было понятно: присутствующие за столом — и те, кто моложе, и старшее поколение, — были категорически против предложения Лесина.

Солдатов снова поднял руку. Дождавшись кивка Путина, он сказал: «Предлагаю подвергнуть этот вопрос общественному обсуждению».

«Согласен, — немедленно отреагировал Путин. — Давайте договоримся, что и этот проект, и любой другой, касающийся Интернета, отныне будет становиться предметом общественной дискуссии».

Это означало, что проект Лесина отклонён. Встреча продлилась чуть больше полутора часов. <…>

Для всех людей, пришедших тогда в Белый дом, встреча, по сути, ничего не изменила: правила игры остались старыми. Статус-кво был сохранён, и именно этого они и добивались.

Я прекрасно помню, что, вернувшись из Белого дома, Антон был если не очарован «молодым премьером», то испытывал по его поводу сдержанный оптимизм.

Обычно ведь как бывает, — говорил он нам, сотрудникам «Ленты», собравшимся вокруг своего главреда с пластиковыми стаканчиками предновогоднего шампанского, — подчинённые подсказывают, что делать, своему долдону-начальнику. А тут наоборот! Начальник растолковывает, что надо делать, дуракам-подчинённым!

Но в 2014 году, когда Солдатов-мл. и Бороган интервьюировали Носика и когда у него же брали интервью для 15-летия «Gazeta.Ru», Носик вспоминал этот драматический момент уже совсем по-другому.

Знаете, когда нас в первый раз заметили? Когда появился «джокер» по фамилии Путин, незнакомый и непонятный. Нужно было нарастить ему рейтинг. А что было самое страшное в этом человеке для демократически настроенных элит? Слово «кагэбэшник». В общем, главный упор делался на то, чтобы объяснить интеллигенции: он не стрелял людей по темницам.[265] <…>

И они разыграли изумительный спектакль перед нами. Встаёт Рейман и зачитывает проект постановления правительства о запрете негосударственной регистрации доменов в России. Потом встаёт Лесин и зачитывает проект постановления, что все сайты отныне обязаны регистрироваться в качестве СМИ. А Путин задаёт нам вопрос: что вы, друзья, про всё это думаете? Тут я поднялся и сказал: «Вот, Владимир Владимирович, за что мы, собственно, вас и боимся. Мы выстроили экосистему, в которой работаем и живём, и вдруг федеральный министр, как фокусник из рукава, достаёт закон, который отменяет всё наше существование. И то, чего мы боимся, только что прозвучало».

Это была блестящая разводка! Потому что дальше Путин, глядя на меня, говорит: «Вот для этого разговора я, Антон Борисович, собственно, вас всех и пригласил. Мы фиксируем то, что сложилось, ничего не ломаем, не экспроприируем. Как с дачными кооперативами после советской власти: у кого что было, за тем то и закрепили… Я эти постановления правительства никогда не подпишу. Мы не хотим, чтобы вы нас боялись. В России не будет ни китайской, ни вьетнамской модели». Вот что мы услышали: развивайтесь, цветите, у нас нет с вами никаких проблем.[266] И так мы жили 12 лет.

Но это понимание «разводки» пришло много позднее. А «съезд победителей» — РИФ-2000 в подмосковном санатории «Лесные дали» — прошёл 15–19 марта на бравурной ноте: к нам прислушиваются в Кремле![267]

Помня об этом, продолжим читать Ашманова:

На РИФ-2000 именно растрёпанные и плохо одетые контентщики впервые стали главной нацией Рунета. Все смотрели им в рот, жадно ждали цифр, как на аукционе. И, как на аукционе, суммы полученных денег каждый раз назывались всё больше и больше, становясь умопомрачительными. <…>

В перерывах фойе бурлило, вскипая вокруг инвесторов и топ-менеджеров Порталов[268]. Энергия и энтузиазм искрились в воздухе. С РИФ-2000 все интернетчики разъезжались с лёгкой душой и убеждением, что наконец-то справедливость восторжествовала, что профессия выбрана правильно и все страдания были не напрасны.

В целом гораздо более сдержанный Соколов-Митрич описывает в «Яндекс-книге» сложившуюся тогда ситуацию столь же восторженно.

К 1999 году крупнейшие мировые инвесторы уяснили, что Интернет — это всерьёз и надолго, но ещё не успели понять, что́ с ним делать и куда развиваться. Все знали одно: надо столбить место на вновь открывшейся планете. Поэтому как ненормальные бросились скупать всё подряд. В США технологический индекс NASDAQ почти ежедневно обновлял рекорды. При достаточной пиар-поддержке можно было назначать семизначные цены в долларах за только что открытый сайт —